Архитектор Каталонии - Антонио ГАУДИ.

Антонио Гауди.

«Джентльмены, перед нами либо гений, либо сумасшедший», – сказал председатель комиссии на защите дипломного проекта Антонио Гауди-и-Корнета в барселонской Провинциальной школе архитектуры. «Похоже, теперь я архитектор», – подвел черту студент, известный своей заносчивостью и упрямством.

Любитель лайковых перчаток и черных шелковых цилиндров, щеголь и денди, рыжеволосый юнец с пронзительно голубыми глазами. То ли ангел, то ли бестия. Женщины влюблялись в него, теряли голову, но Гауди остался одинок. Он долго ухаживал за красивой учительницей Пепетой Мореу, но на неловкое предложение руки и сердца она ответила, что уже помолвлена. Потом был недолгий роман с юной американкой, но девушка вернулась в Америку, и пути их разошлись. В этом Гауди увидел знамение: его судьба – одиночество. Жертва ради высшей цели.
Антонио Гауди погиб в том самом городе, который сам построил: не было бы Гауди -не было бы Барселоны. Своей мировой известностью она обязана именно этому полусумасшедшему архитектору, строившему причудливые дома без проектировщиков, без чертежей, без расчетов и без предварительного плана. Здания с глазами вместо балконов, дворцы с зоопарком на крыше, литые ворота в виде дракона, кружевные башни, динозавр, улегшийся на крышу обыкновенного городского здания, собор, только отдаленно напоминающий собор.
Барселона была небольшим местечком, пока в ней не появился странный человек, носивший в кармане сырые яйца (яйцо — символ красоты и вечности), ненавидевшему прямые углы (прямой угол -придумка человека, а от Бога - это круг), строившему дома без перекрытий (НАСА только через несколько десятилетий выработало математическую формулу, по которой рассчитываются такие постройки) и готовому воплотить в камень волшебство.
Талант Гауди заметил еще один чудак, богатый барселонский промышленник, Эусеби Гуэль — он позволил чудаку строить все, что тот захочет, везде, где тот захочет, и так, как тот захочет.Так Гауди получил в единоличное распоряжение Барселону.
 7 июня 1926 года Антонио Гауди, как обычно, прогуливался по городу, вглядываясь в облака — именно их он считал совершенными созданиями природы, дающими художнику идею.Ему было семьдесят четыре года, он был очень плохо одет — не потому, что не мог себе позволить, а потому, что сиюминутное всегда было ему чуждо.
 А в Барселоне только-только торжественно был пущен первый трамвай. Играл оркестр, «отцы города» произносили речи, толпа теснилась, созерцая движение ярких  вагонов. Лишь одно событие омрачило солнечный день: через несколько часов после пуска трамвай нашел свою первую жертву!
Ею оказался плохо одетый старик.Ни один извозчик не тронулся с места, ни один автомобилист не рискнул подвезти несчастного — было очевидно, что раздавленный старик не заплатит за проезд.
Его доставили в больницу для нищих стражи барселонского порядка.10 июня там старик и умер . Тело его уже собирались отправить в общую могилу, — когда одна женщина случайно узнала покойника…
И ужаснулась Барселона! Только что она чуть было не совершила величайшее в своей истории кощунство. «Старик» оказался гениальный основатель всемирного стиля «модерн», создатель архитектурного лица каталонской столицы, гордость испанской земли, зодчий и скульптор Антонио Гауди!...
И тогда барселонская мэрия приказала всем извозчикам и всем таксистам города отныне и на веки веков носить на себе цвет траура по великому Гауди и цвет позора человеческой черствости.

Дворец Гуэля.

Да кто же он такой — Антонио Гауди? Великий архитектор, ниспровергатель авторитетов и законодатель мод. Модернист, творивший вне устоявшихся стилей. Человек, который почти не работал с чертежами. Архитектор, специалист, в основе труда которого лежит скрупулезный математический расчет, Гауди пользовался набросками здания в импрессионистском стиле. Главным его инструментом были воображение, интуиция и... вычисления в уме. Аскет, который питался кое-как и кое-как одевался. Он не признавал роскоши и богатства -когда дело касалось лично его. Но строил при этом роскошные здания. Саграда Фамилиа главное творение Гауди. И, представьте себе, все деньги, что он зарабатывал в должности архитектора храма, Гауди вкладывал в само строительство. Он много лет работал бесплатно.После себя Гауди не оставил никаких записей. Близких друзей у него не было. И многие обстоятельства его жизни так до сих пор и не прояснены...

Смерть караулила его с самого рождения. Мальчика, появившегося на свет 25 июня 1852 года, крестили на следующий же день в соборе Святого Петра в Реусе. Имя дали в честь матери – Антонии. Торопились – хотели спасти душу младенца, боялись, не выживет: беременность была тяжелой, роды трудными, к тому же незадолго до этого родители оплакали двух малышей. Что-то в этой семье было не так. Все братья и сестры Гауди умерли в молодости. Однажды в детстве мальчик подслушал разговор отца и матери с врачом, который предрекал ему неизбежную скорую смерть. Антонио выжил, хотя болезни изводили его всю жизнь. В тридцать он выглядел вдвое старше ровесников, в пятьдесят –стариком.

«Я сын, внук и правнук котельщика. Мой отец был кузнецом, и мой дед был кузнецом. Со стороны матери в семье тоже были кузнецы; один ее дед бондарь, другой моряк – а это тоже люди пространства и расположения», – объяснял Гауди свое поразительное умение мыслить и чувствовать в трех измерениях. В детстве он часами мог смотреть, как плывут облака, как течет вода. Его интересовало, как устроен цветок, как листья образуют крону, как вода обтачивает камень, почему дерево не падает под порывами ветра. Потом его заворожила мастерская отца. Там каждый день совершались чудеса – из плоских медных листов получались блестящие сосуды. Хорошим учеником монастырской школы Коллеже де лос Эсколапиос в Реусе сын кузнеца не был. Единственный его конек – геометрия, любимое занятие – рисование, увлечение – исследовать с приятелями окрестные полуразрушенные монастыри.
Карьера Гауди-архитектора началась со скандала. Двадцатишестилетний зодчий потребовал слишком большой, по мнению муниципальных властей Барселоны, гонорар.

Дом Бальо.

Крылатые шлемы Меркурия, мощное мраморное основание – монументальные фонари, спроектированные когда-то свежеиспеченным зодчим, и сейчас украшают Пласа Рейаль. Первый муниципальный заказ стал последним. Городские власти Барселоны больше никогда  не предлагали. Единственную в биографии официальную награду – городской приз за архитектуру фасада особняка, построенного для семейства текстильных магнатов Кальвет, Гауди получил через двадцать лет.
Зато частные клиенты Гауди доверяли. В 1883-м фабрикант дон Мануэль Висенс Монтанер заказал архитектору летний дом. Впервые осматривая место будущей стройки, Гауди обнаружил огромную цветущую пальму, окруженную ковром желтых цветов. И дерево, и растительность он сохранил. Пальмовые листья – в узоре решетки, желтые с зеленью цветы – на облицовочной плитке. Поговаривали, что заказчик чуть не разорился, оплачивая фантазии архитектора. Сейчас Каса Висенс – маленький дворец из восточной сказки – стиснут соседними домами, с ближайшей улицы взгляд цепляет только башенка. Плотные жалюзи опущены, снаружи – смотрите, внутрь – извините. Что делать – частное владение.Экстравагантный дебют произвел на барселонцев сильнейшее впечатление. А самое главное, у Гауди появился покровитель – дон Эусебио Гуэль.

Дом Мила.

Эусебио давно мечтал «о практичном здоровом доме с красивыми формами». Гауди справился с задачей виртуозно. Он втиснул в безнадежно узкое пространство особняк, напоминающий одновременно мечеть и венецианское палаццо с просторным цокольным этажом, каретным двором и конюшнями. За серым мраморным фасадом Дворца Гуэля – роскошные интерьеры. На отделку денег не жалели: черное дерево, палисандр, черепаховый панцирь, слоновая кость, одна комната облицована эвкалиптом, другая – буком, резные потолки с накладными листьями из золота и серебра. Именно здесь Гауди впервые превратил кровлю с дымоходами и вентиляционными трубами в «сад стоящих камней». Каждая башенка одета в свой керамический наряд, фасончики разные, говорят, были даже использованы фрагменты лиможского столового сервиза. Однажды Рамон Кампамар, бухгалтер и доверенное лицо заказчика, пожаловался на безумные расходы: «Я наполняю карманы дона Эусебио, а Гауди их опустошает». Гуэль просмотрел счета: «И это все, что потратил Гауди?»
Гуэль и Гауди мечтали превратить Лысую гору в сад. Частные виллы утопали бы в зелени, вокруг усадеб – дорожки, аллеи, беседки, фонтаны, гроты, акведуки, плюс охрана по периметру. Коммерчески проект провалился. Было продано всего два участка из шестидесяти, состоятельные люди не захотели жить так далеко от города. Нынешние барселонцы выбор места одобряют. Планировка «Парка» напоминает сжатую пружину – от подножия к вершине серпантином поднимаются извилистые тропинки и крутые лестницы. Теперь «Парк Гуэль» не только радость для души и глаз, но и удовольствие для измученных легких – пальмовые рощи, чистый воздух, парк оказался выше уровня смога. Любимое развлечение детей – бассейн со змеей и драконом. А тот, кто доберется до вершины, получит в награду великолепный вид на Барселону и море.

Парк Гуэля

Посидеть на скамье-змее – любимый ритуал. Подрядчик вспоминал: Гауди приказал рабочим снять с себя всю одежду и усесться как можно удобнее на свежий слой раствора, чтобы получить совершенную форму сидения. Бегущий узор из блестящей разноцветной керамики только поначалу кажется случайным. По всей длине скамьи разбросаны магические формулы, таинственные знаки, зашифрованные послания, загадочные рисунки, составные картинки, ряды чисел. Есть много историй о том, как люди, сидевшие на скамье, вдруг начинали различать проступающие надписи, имена, даты, слова молитв...

Гауди пятьдесят. Он по-прежнему одинок, становится все более религиозен. Из центра Барселоны перебирается в «Парк Гуэль», подальше от суеты. От былого щегольства ничего не осталось, главное, чтобы было удобно: бесформенный костюм, туфли на заказ – из корней кабачка. Он соблюдает все посты, его пища – сырые овощи, оливковое масло, орехи, мед с хлебом и родниковая вода.
В разгаре карьеры он заявил, что отныне будет работать только над религиозными заказами, а если предложат светский проект, то сначала спросит позволения у Мадонны из Монсеррата. Осенью 1904 года Гауди взялся за перестройку особняка текстильного магната Хосе Батло Касановаса. Квартал, где находится дом, не зря прозван «яблоком раздора» – вдоль улицы Грасия на одном пятачке, тесно прижавшись, стоят здания самых известных каталонских архитекторов – эдакий парад претензий и амбиций. Здесь нет ни граней, ни углов, ни прямых линий, стены изогнуты, будто под кожей-облицовкой играет мышцами неведомое морское чудовище. Горожане прозвали Каса Батло «Домом костей». Что-то в этом есть: колонны-кости и балконы-черепа – останки жертв дракона. Но они уже отмщены – над крышей поднимается башня с крестом. Это победно вскинул меч святой Георгий, небесный покровитель Каталонии, а изогнутый зубчатый гребень крыши – хребет поверженного чудовища.
От «Дома костей» до Каса Мила десять минут медленным шагом. Гауди снова нарушил зарок – взялся за проектирование большого многоквартирного дома со всеми современными удобствами: горячая вода, гаражи, хотел даже устроить пандус, чтобы жильцы доезжали до дверей квартир на любом этаже прямо на авто. По сравнению с изящной игрушкой Батло эта суровая громада вырастает из-под земли, как старый могучий баобаб, или выветренные скалы, или утес с ласточкиными гнездами, или остов погибшего корабля, или вулкан, истекающий лавой. Барселонцы и это здание наградили массой прозвищ – от «железнодорожной катастрофы», «депо для дирижаблей», «жертвы землетрясения» до «питомника для змей» и «осиного гнезда». Закрепилось «Ла Педрера» – каменоломня. На крыше – подъемы, спуски, лесенки, арки. А дымоходы, каминные и вентиляционные трубы, шахты лифтов – жутковатое сюрреалистическое воинство. Критики и коллеги недоумевали: «Может, это признаки сумасшествия?» Жильцы стали посмешищем всего города. В Ла Педрере можно снять квартиру и сейчас, квартиры удобные, уютные, но придётся терпеть бесконечные толпы туристов.

Саграда Фамилия или Искупительный храм Святого Семейства

Мастер и его студия за полвека работы выполнили семьдесят пять заказов. Некоторые из них, как это часто бывает в архитектуре, не продвинулись дальше чертежной доски. Например, проект грандиозного отеля в Нью-Йорке – «гостиничного храма» высотой в триста метров. Все это было задолго до появления знаменитого Эмпайр Стейт Билдинг, который по сравнению с «гостиничным храмом» выглядит примитивным детским конструктором. На рисунках Гауди – причудливый комплекс башен – гибрид Саграда Фамилиа и гигантского термитника, он отлично бы смотрелся в окружении младших братьев небоскребов.
Каса Мила стала последним большим заказом, за который взялся Гауди. С 1910 года единственная цель, боль, страсть и забота – собор «Святое семейство», Саграда Фамилиа. Его и похоронили здесь, в крипте – маленькой подземной часовне, где весной и осенью по колено воды.

Собор, как и вся жизнь Гауди, полон скрытых и явных знаков. Двенадцать башен посвящены апостолам, центральная, с крестом – символ искупительной жертвы Спасителя. Внутреннее пространство – сад: колонны – стволы платанов, их смыкающиеся кроны образуют купол, сквозь него видно звездное небо. Здание проектировалось так, чтобы колокола в нем звучали, как грандиозный орган, а ветер, проходя через отверстия башен, пел, как настоящий хор. А еще скамьи для тридцати тысяч молящихся.
Гауди утвердили руководителем работ еще в 1883-м. До сих пор не совсем понятно, каким образом такой масштабный проект поручили начинающему архитектору, тем более что в молодости Антонио был известен ироническим отношением к церкви.
Все персонажи фасада Рождества имеют реальных прототипов: младенец Иисус – внук рабочего, Иуда – сторож-алкоголик, Понтий Пилат – толстый козопас, царь Давид – красавец штукатур, ослика одолжил местный старьевщик. Гауди ходил в анатомический театр, снимал с мертворожденных детей гипсовые отливки для сцены «избиения младенцев». Перед тем, как установить, каждый камень, каждую скульптуру поднимали и опускали десятки раз. Гауди все время что-то переделывал, мучительно додумывал, отменял и снова рисовал, макетировал. Неудивительно, что процесс затянулся. В 1886-м Мастер уверенно заявил, что собор будет завершен через десять лет, но потом все чаще сравнивал свое детище со знаменитыми храмами Средневековья, которые возводились веками. Нынешний руководитель работ Рамон Эспель-и-Роселл говорит: «Когда девять лет назад я начал здесь работать, даже не думал, что смогу увидеть храм завершенным. Теперь появилась надежда: по расчетам, нам потребуется лет тридцать».

Эль-Каприччо

В понедельник 7 июня 1926 года Гауди покинул Саграда Фамилиа и, как всегда, пошел на вечернюю исповедь. Водитель трамвая №30 потом говорил, что сбил пьяного бродягу. Документов не было, в карманах нашли Евангелие и горсть орехов, кальсоны держались на английских булавках. Через трое суток он умер.
Сейчас в книгах и статьях о Гауди через слово – «гений», через строчку – «святой», на каждой странице «дух» и «воплощение».