Ярослав Гашек.
Биография этого человека едва ли не увлекательнее, чем его знаменитые "Похождения бравого солдата Швейка". И некоторые отождествляют автора и его знаменитого героя, который, как известно, после того, как медицинская комиссия признала его идиотом, ушел с военной службы и промышлял продажей собак, "безобразных ублюдков, которым он сочинял фальшивые родословные".
Бравый солдат Швейк. 1956 г.
Когда Гашек приехал в Прагу, он огляделся , посмотрел на игры местных революционеров и плюнул. Потом несколько месяцев он веселился с друзьями, а после, заглянув в пустой карман... и стал писать роман о бравом солдате Швейке, уехав из Праги в провинциальную Липнице.
– Убили, значит, Фердинанда-то нашего, – сказала Швейку его служанка...Неизбежным следствием этих слов стало вступление Йозефа Швейка в Первую мировую войну, а Ярослава Гашека – в мировую литературу.
Роман, выходивший частями, в отдельных тетрадях, сразу захватил публику. Начал его Гашек в 1921 году, через год пришли слава и деньги. В начале 1923 года на фразе "Наши войска в непродолжительном времени перейдут через границы" роман был прерван — 3 января Ярослав Гашек скончался…
Дорогая мамочка! Завтра меня к обеду не ждите, так как я буду расстрелян. Господину учителю Гаспергу скажите, что… полученные мною минералы находятся в полицейском управлении. Когда к нам придёт мой товарищ Войтишек Горнгоф, то скажите ему, что меня вели 24 конных полицейских. Когда будут мои похороны, ещё неизвестно…
Ярослав Гашек с друзьями. Прага, 1912 год
Эту записку юный Ярослав послал маме из полицейского участка, куда его доставили, подозревая в том, что он участвовал в беспорядках.
Жизнь бурлила, и молодой Гашек бурлил вместе с нею: завсегдатай кабачков, добровольный шут, которого ретивые собратья по перу именовали величайшим фигляром, он так и не доучился.
Во время Первой мировой войны он – служивый австрийской армии - дезертировал и оказался в расположении русских частей. После революции 1917-го Гашек вступил в большевистскую партию и два года служил советским комиссаром в Сибири.Так что благодаря злоключению Гашека у будущего его героя появились и несомненные русские черты.
"Нижеподписавшиеся судебные врачи сошлись в определении
полной психической отупелости и врожденного кретинизма
представшего перед вышеуказанной комиссией Швейка Йозефа,
кретинизм которого явствует из заявления "да здравствует
император Франц-Иосиф Первый".
Незадолго до смерти он писал о самом себе: "Надеюсь, вы помните этого милого молодого человека. Он любил государя императора, писал разные глупости, и физиономия у него была розовой..." Дразнить читателя было любимой забавой Гашека. Вот как описывал он свое раннее детство: "В возрасте трех месяцев я укусил кормилицу... В возрасте шести месяцев я съел своего старшего брата... Моя бонна недолго гуляла со мной, так как, достигнув возраста полутора лет, я отвел ее в казармы на Карловой площади и отдал там за два кисета табаку на потеху солдатам".
Домик Гашека в Липнице, музей Я. Гашека.
Гашеки издавна крестьянствовали в Южной Чехии. Отец писателя, Йозеф Гашек, первым из всей родни выучился и стал преподавателем в пражской гимназии. Ярослав Гашек родился 30 апреля 1883 года в старой квартире дома в центре Праги. Его отец преподавал математику и физику в частной гимназии. Йозеф Гашек вел жизнь интеллигента, был беден, затуркан нуждой, разочарован жизнью и втихаря попивал. Сына он дождался уже в зрелом возрасте, поскольку в силу разных обстоятельств только свадьба откладывалась 13 лет, а потом был недолго проживший первенец.
Отец будущего писателя был добрым человеком, но на сына не оказал большого влияния. Его слишком отвлекали житейские проблемы, к тому же он рано умер. Ярославу исполнилось тринадцать, когда отец заболел гриппом, получил осложнение на почки и после операции скончался. Все заботы по содержанию семьи свалились на мать, которая была решительной, энергичной, но, к сожалению, полноценно обеспечить детей тоже не могла. Детей было трое: Ярослав, его младший брат Богуслав и сирота-племянница Мария. Мать шила белье для магазинов, но больше выручали проценты, набегавшие с отложенного в банке. Постоянно приходилось экономить, ограничивать себя во всем и непрерывно переезжать с одной дешевой квартиры на другую. Дети подрастали в обстановке городской "приличной" бедности. Тем не менее они росли и учились, хотя и неважно. Первые два года Ярослав хорошо успевал в гимназии, но уже в четвертом классе из-за неудов по греческому и латыни остался на второй год. Пятый класс он вообще оставил в середине года, поскольку в силу плохого поведения и недостаточных успехов в учебе должен был платить за обучение, а денег у матери не было.
Не окончив гимназию, Ярослав пошел "в люди". Мать попробовала определить его в типографию, а потом, когда туда не приняли, отвела сына в аптекарский магазин. Здесь тому понравилось, пахло лекарствами, постоянно варились какие-то снадобья для людей и даже коров, и подросток воображал себя в лаборатории алхимика. Однако тут он не задержался. После того как Гашек нарисовал рекламную корову с усами и в очках, похожую на хозяина, ему пришлось уйти.
В 16 лет мать отдала Ярослава в коммерческую академию, фактически училище, которое выпускало клерков для множащихся контор и фирм. Здесь он без особых успехов, но и без провалов проучился три года, ничем особым себя не проявив. Достаточно серьезное изучение иностранных языков имело большое значение для будущих литературных занятий (впоследствии Гашек указывал, что знает их пять: немецкий, русский, венгерский, французский и польский). По окончании училища осенью 1902 года он был принят практикантом в банк "Славия".
В отличие от современных молодых русских, знающих, чего стоит работа в банке, Гашек там быстро затосковал.
Все бы хорошо, но «дух бродяжий» не давал покоя. Однажды Гашек встретился с другом и вдохновенно рассказывал ему о последнем путешествии. Вдруг запрокинул голову, посмотрел на небо и звезды и сказал: «Сегодня я получил за сверхурочные, деньги у меня есть, махну-ка ночью в Словакию!» И действительно уехал. Следовали гневные послания из банка, Гашека разыскивали, он, вернувшись, каялся и… снова исчезал. Рассказывают, будто ездил в Африку помогать бурам в борьбе с англичанами, как Капитан Сорви-голова, а перед этим устроил в банке сбор пожертвований и исчез, оставив лаконичную записку: «Бастую!» Это, конечно, одна из легенд, окружающих имя Гашека, но легенда правдоподобная. Ведь отправился же он на самом деле на Балканы волонтером – помогать восставшим против Турции македонцам и болгарам.
Памятник бравому солдату Швейку в Санкт-Петербурге.
Итогом странствий Гашека стали его путевые очерки, фельетоны и юморески, публиковавшиеся в различных журналах. В эту пору Гашек шокировал добропорядочных пражан грубыми манерами и речью, пристрастился к сливовице и много курил. В застольных беседах он рассказывал невероятные истории о своих похождениях. Он сочинял свою жизнь, мистифицировал публику и сам пребывал в каком-то пограничье между реальностью и вымыслом.
Образом жизни Гашека стали и странствия по «ближнему кругу» – миру пражских кофеен, трактиров, пивных и винных погребков, от центра «златой Праги» до нищих окраин. Каждое заведение имело свою «физиономию» – напитки, блюда, круг посетителей. В пивных, например, подавался только один сорт пива, считалось, что кабатчик не может гарантировать высокое качество нескольких сортов. Большинство заведений работали и ночью. Недаром Швейк потом говорил: «Я раз за одну ночь побывал в двадцати восьми местах, но, к чести моей будь сказано, нигде больше трех кружек пива не пил». В этих своих скитаниях Гашек заглядывал и глубже – в мир пражских притонов и ночлежек, где собирались бродяги, воры и проститутки.
Бравый солдат Швейк. Кадр к.ф. 1956
С тех пор имя Гашека замелькало в полицейских протоколах: «вышеозначенный в нетрезвом состоянии справлял малую нужду перед зданием полицейского управления»; «в состоянии легкого алкогольного опьянения повредил две железные загородки»; «недалеко от полицейского участка зажег три уличных фонаря, которые уже были погашены»; «стрелял из детского пугача»… Дело обычно оканчивалось кутузкой до утра и штрафом. Но взыскать штраф с Гашека было практически невозможно: даже если полиции удавалось обнаружить место жительства бродяги, то уж денег или имущества у него не было никогда.
Когда началась война, озорнику пришлось прикусить язык. В военное время шутки были опасны. Но удержался Гашек недолго. В декабре он на спор захотел узнать, доносит ли привратник из небольшой гостиницы в полицию или нет. Устроился в эту гостиницу и записал в приемной книге: "Ярослав Гашек, купец, родился в Киеве, прибыл из Москвы". В первую же ночь его арестовали, после допроса строго предупредили и дали пять суток за шуточки. Надо сказать, что еще до войны Гашека несколько раз осматривала медицинская комиссия, но всякий раз из-за нездоровья признавала негодным к военной службе. Тут, однако, "положение Австрии стало уж таким плохим", что пригодился и безалаберный писатель с анархическими замашками... Его путь на фронт пролегал по тому же маршруту, что у Швейка: госпиталь — Чешские Будейовице — Кираль-Хида — Мост-на-Литаве — Галиция. Товарищи, окружавшие его, тоже были те же, что у Швейка, они попали впоследствии в роман: Лукаш, Сагнер, Биглер, Ибл — это все реальные фамилии.
Рядовой Гашек, как швейковский собутыльник Марек, был вольноопределяющимся. Ему, имеющему среднее образование, были положены некоторые льготы по службе, каковые в принципе и перепадали. Его армейские должности — погонщик скота, квартирмейстер, так что неясно, научился ли он стрелять и палил ли по противнику. Ясно другое — к этому самому противнику он явно намеревался при удобном случае перебежать. Случай не подворачивался все лето 1915 года: под станцией Сокал в Галиции шли тяжелые бои, в ходе которых пересмешник и бузотер близко увидел всепожирающую смерть, привел однажды группу русских перебежчиков и был повышен в звании до ефрейтора. Задуманное удалось осуществить только осенью: под Дубно русские прорвали фронт, и Гашек вместе с армейским приятелем Франтишеком Страшлипкой, со 135 убитыми, 285 ранеными и 509 пропавшими без вести солдатами 91-го полка расстался с австрийской армией.
Ярослав Гашек - начальник типографии Наш путь. Уфа, 1919 год
Через полтора месяца в Прагу через Красный Крест редактору газеты Скружному пришла открытка: "Дорогой друг! Я попал в плен 23 сентября и прошу известить в газетах, что жив и здоров. Извольте поинтересоваться у пана Вилимека относительно посылки сюда денег, также из издательства "Отто" за мою книгу. Мой адрес: Ярослав Гашек, военнопленный, Тоцкое, Самара, Россия, 4-й батальон. Это на границе Азии, Сибири и Урала. Караулят меня татары. Сердечный привет всем".
В лагере Гашек переболел тифом, а летом следующего года не раздумывая записался в Чешскую дружину, готовящуюся воевать уже на стороне русских. Посерьезневшего после болезни Гашека не обучали воевать, а использовали больше как журналиста в выходившей в Киеве чешской газете "Чехослован" . Все же главные военные подвиги чехословацких легионеров его не миновали: за июльское 1917 года сражение под Зборовом, где отличились его соотечественники, Гашек даже был удостоен Георгиевской медали четвертой степени.
Прогремевшая в России революция заставила писателя определиться. Ситуация менялась быстро, в обстановке всеобщего хаоса и неясности Гашек примкнул к взявшим в стране власть большевикам. Те, помышляя о всемирной революции и подавлении внутреннего сопротивления, весьма привечали иностранных товарищей. Приветили и пражского сатирика: Ленина в Москве он слышал, со Свердловым встречался, был принят в чехословацкую секцию РКП(б) и отправлен в Поволжье агитировать земляков "верить коммунистам". Те в основном не верили, и когда вспыхнул чехословацкий мятеж, Гашек был объявлен дезертиром и изменником. Угроза военно-полевого суда была нешуточной, спасаясь от патрулей, старый хохмач выдавал себя за слабоумного от рождения сына немецкого колониста из Туркестана. Ему повезло.
Сослуживцы Швейка.
В течение двух лет Гашеку приходилось делать разные вещи: писать пропагандистские материалы на чешском языке, публиковать сатиры на белогвардейцев. Сообщений о его личном участии в кровопролитии нет. В конце 1920 года как посланец большевиков вместе с молодой женой Шурой Львовой он вернулся на родину. Александра Гавриловна Львова была самого простого происхождения. Рожденная в крестьянской семье, она не имела образования и к моменту встречи с красным комиссаром Гашеком служила литографом в уфимской типографии. Знакомство переросло в сердечную дружбу, потом Шура выходила писателя, бывшего старше ее на 15 лет, во время болезни тифом.
М. Пуговкин в роли бравого солдата Швейка.
Уже на другой день после возвращения Гашека утренние газеты сообщали: «Вчера посетителей кафе «Унион» ожидал большой сюрприз; откуда ни возьмись, как гром среди ясного неба, после пятилетнего пребывания в России сюда заявился Ярослав Гашек». Сюрприз заключался еще и в том, что за время отсутствия Гашека газеты несколько раз хоронили его, описывая бесславный конец писателя: будто его казнили легионеры или убили пьяные матросы в одесском кабаке.
Общественность ждала от «большевистского комиссара» рассказов о зверствах.Собственно, все то, что Гашек испытал в годы гражданской войны, красноречиво описано им в цикле рассказов "Комендант города Бугульмы":
И еще одно: как я туда доеду? Да и где она, собственно, находится?
– Сопровождение вы получите. Мы вам даем команду из двенадцати человек. А что касается второго,
посмотрите по карте. Думаете, у меня только и забот, что помнить, где лежит какая-то там Бугульма?
– Еще один вопрос, товарищ Каюров: где я получу деньги на дорогу и прочие расходы?
Моя наивность заставила его всплеснуть руками.
– Да вы с ума сошли! Вы же будете проезжать деревнями, где вас накормят и напоят. А на Бугульму наложите контрибуцию…
Ярослав Гашек среди солдат 11-й роты 91-го полка, перед отъездом на фронт. 1915 год.
Он снова начал пить. И тут случилось то, что должно было случиться: он встретился с Ярмилой. Любовь вспыхнула вновь, Гашек называл их тайные отношения «прекрасным маем на склоне лет». Однажды Ярмила пришла с сыном. Гашек робко гладил мальчика по голове и обращался к нему на «вы». Только через месяц мальчик узнал, что «пан редактор» – его отец. Раньше ему говорили, что отец погиб в России. Ярмила и теперь взяла с сына слово, что он никому не скажет об этой встрече. В следующий раз Гашек держался с сыном свободнее, шутил, рассказывал смешные истории, подарил книжку своих рассказов с надписью: «Дорогому сыну. Ярослав Гашек». Но эта встреча стала последней. И все же Ярмила ни разу не сказала о Гашеке худого слова. А когда горечь обиды утихла, именно она сказала о муже главное: «Гашек был гений, и его произведения рождались из внезапных наитий. Сердце у него было горячее, душа чистая, а если он что и растоптал, то по неведению».
А как же «русская жена» Шура? Можно представить, что она переживала в это время – в чужой стране, без средств к существованию, с вечно где-то пропадающим мужем.
В начале 1923 года на фразе "Наши войска в непродолжительном времени перейдут через границы" роман был прерван — 3 января Ярослав Гашек скончался.
Памятник Швейку.Санок,Польша.
Незадолго до Рождества 1922 года он слег и уже не вставал с постели. В Праге никто не поверил в смерть Гашека – его так часто хоронили. Поэтому на похоронах были только свои, местные, да художник Панушка, оставивший нам посмертный портрет Ярослава Гашека.
После его смерти остался запечатанный конверт. Его вскрыли. Это было письмо в окружной школьный комитет. Гашек извещал, что тяжело болен. «Учитывая мою неспособность выполнять возложенные на меня обязанности, прошу окружной школьный комитет подыскать мне на этот период заместителя, дабы интересы школы не пострадали». Это были последние строки, ради которых писатель не поленился обмакнуть перо в чернильницу.
Памятник Швейку.Пржемышль.Польша.
Все запуталось в личной, общественной и творческой жизни Гашека, спас его бравый солдат Швейк. Раньше этот герой был отделен от автора, писатель смотрел на него со стороны да посмеивался. Теперь Гашек вдруг увидел: Швейк – это я, это все мы – добрые люди, вынужденные как-то выживать в условиях всемирного абсурда.
Памятник Швейку в Самаре.
В «Рассказе о славном шведском солдате» впервые у Гашека появился гротескный образ «доблестного солдата», считающего высшим счастьем умереть за своего государя, это можно рассматривать как набросок будущей «защитной маски» Швейка. Иржи Скаличка высказывал предположение, что одним из возможных прообразов Швейка был герой юморески Ивана Ольбрахта «История Эмануэла Умаченого», напечатанной в 1909 году в пражском юмористическом журнале «Крапива».По мнению литературоведа С. В. Никольского прототипами бравого солдата Швейка были два человека, с которыми был знаком Гашек: ефрейтор Йозеф Швейки Франтишек Страшлипка — денщик реального поручика Лукаша, ротного командира Гашека во время Первой мировой войны. Именно Франтишек Страшлипка любил рассказывать своим однополчанам разного рода байки.
Пани Мюллер.
Пани Мюллер- служанка Швейка, боязливая тихая старушка. Судя по тексту романа, она на самом деле не служанка, а квартирная хозяйка, у которой Швейк снимал комнату с пансионом. После того, как Швейк ушёл на войну, по приговору военного суда попала в концлагерь. Роман начинается с её фразы: «Убили, значит, Фердинанда-то нашего». Известны две знакомые Гашека по фамилии Мюллерова, но ни одна из них тихой забитой старушкой не была.
Паливец.
Пражский трактирщик, содержит пивную «У чаши», где Швейк — постоянный посетитель. Грубиян и сквернослов («каждое второе слово у него было „задница“ или „дерьмо“»), однако «весьма начитан», то есть знает, каким словом ответила англичанам наполеоновская Старая гвардия в битве при Ватерлоо. Всячески сторонился разговоров о политике («это Панкрацем пахнет»), но тем не менее был осуждён на 10 лет за то, что портрет Франца-Иосифа в его трактире был загажен мухами. По свидетельству автора, «неуважение к императору и к приличным выражениям было у него в крови».Хозяином реальной пражской пивной «У чаши» в 1910-е годы был некто Вацлав Шмид по прозвищу Грубиян. Помощником официанта у него служил Йозеф Паливец, тоже отъявленный сквернослов; по слухам, он считал себя прототипом гашекова Паливца и очень этим гордился. Во времена ЧССР директором уже национализированного заведения некоторое время был человек по фамилии Паливец, и тоже попал в тюрьму, но за хозяйственное, а не политическое преступление.
Бретшнейдер.
Тайный агент полиции, постоянно пытающийся поймать окружающих на антимонархических высказываниях. Арестовал Швейка и Паливца. В ходе слежки за Швейком после освобождения последнего купил у того нескольких собак, которые его и загрызли от голода. Предполагаемый прототип Бретшнейдера, сотрудник пражской полиции Шпанда-Бретшнейдер, в 1919 г. уехал из Праги в Берлин, где служил в винном погребке.
Фельдкурат Отто Кац.
Католический армейский священник, еврей. Кац учился в пражском Коммерческом институте (который окончил и сам Гашек), успешно разорил фирму своего отца, был призван на службу вольноопределяющимся[8], ради карьеры крестился, сдал офицерский экзамен, но вместо военной академии спьяну поступил в семинарию и так стал фельдкуратом, то есть священником на военной службе. Неверующий, пьяница, развратник и игрок. Во время очередной службы в тюремной церкви увидел среди арестантов Швейка и выбрал его денщиком, но вскоре проиграл его в карты поручику Лукашу. Швейк рассказывал впоследствии, что фелькурат «мог свой собственный нос пропить… Мы с ним пропили дароносицу и пропили бы, наверно, самого господа бога, если б нам под него сколько-нибудь одолжили». Кац, скорее всего, вымышленный, собирательный образ.
Поручик Индржих Лукаш.
Офицер австро-венгерской армии, чех по национальности. Преподаватель школы вольноопределяющихся 73-го пехотного полка, после назначен командиром маршевой роты 91-го полка и отправлен на фронт.
Единственный, кроме Швейка, персонаж, действующий во всех частях романа. Несмотря на ряд недостатков, в целом изображён положительно. По-доброму относился к солдатам, мог накричать, но никогда не грубил. Так как постоянно находился в сложных отношениях с начальством, то и очередное звание капитана ему задерживали. Свою принадлежность к чешскому народу рассматривал как членство в некой тайной организации («…в обществе он говорил по-немецки, писал по-немецки, но читал чешские книги, а когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь из чехов, то говорил им конфиденциально: „Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я — тоже чех…“»). Всё свободное от казарм, плаца и карт время посвящал женщинам, имел не меньше двух десятков любовниц.
Лукаш выиграл Швейка в карты у фельдкурата Каца, но скоро понял, что новый денщик приносит одни неприятности, исполняя все приказания абсолютно буквально. Все попытки отделаться от Швейка ни к чему не привели, а сменивший Швейка на посту денщика Балоун оказался ещё хуже. Несмотря на все неприятности, причинённые ему Швейком, в итоге начинает относиться к нему с некой симпатией.
Несомненный прототип — обер-лейтенант Рудольф Лукаш, немец по национальности, командир роты 91-го полка, прямой начальник Гашека во время войны. К концу войны Лукаш был капитаном, в армии Чехословацкой республики дослужился до майора. О Гашеке отзывался с уважением, как о храбром солдате и порядочном человеке. Гашек посвятил Лукашу несколько своих стихотворений.
Полковник Фридрих Краус фон Циллергут.
Командир 73-го пехотного полка. Редкостный болван, что признавали даже его офицеры. Отличался умением пускаться в долгие рассуждения о значениях всем известных вещей: «Дорога, по обеим сторонам которой тянутся канавы, называется шоссе». Глуп и бездарен, но благодаря покровительству некоторых влиятельных лиц быстро продвигался по службе. Мстителен: после того как приятель Швейка, по его просьбе, украл собаку полковника, удовлетворил ходатайство Лукаша и определил Лукаша и Швейка в маршевый батальон 91-го полка, отправляющийся на фронт.
Подпоручик Дуб.
Офицер 91-го полка, призванный по мобилизации. По профессии — школьный учитель, по характеру — жестокий, мстительный дурак из тех, кого Швейк называл «идиотами в квадрате». Исповедует крайний патриотизм, страдает повышенной подозрительностью, слывет доносчиком и испытывает особую неприязнь к Швейку. Изо всех сил пытается казаться военным до мозга костей, но кадровые офицеры полка презирают Дуба и сторонятся его. Швейк, после долгих размышлений, награждает Дуба званием «полупердун» (до полного «пердуна», то есть старшего офицера, в высшей степени непорядочного, придирчивого и глупого, Дубу не хватало возраста и чина).Собирательный образ.
Кадет Биглер по прозвищу «Крыло аиста с рыбьим хвостом»
Взводный командир в роте Лукаша, только что окончивший школу вольноопределяющихся (в данном случае кадет - не курсант военного училища, а кандидат в офицеры, стажёр). Недалекий мальчишка, романтик и начётчик, «самый большой дурак в роте», мечтает сделать блистательную военную карьеру и написать обширные мемуары о войне, даже придумал заголовки для десятков своих будущих книг. В силу своей глупости постоянно попадает в нелепые ситуации. По дороге на фронт замарал честь мундира и сам мундир — объелся трубочек с кремом и обделался во сне. Во избежание ненужной огласки был объявлен заболевшим дизентерией, но попал в холерный барак военного госпиталя, где был в результате «признан» носителем холерных бацилл.
Реальный Ганс Биглер учился в школе вольноопределяющихся одновременно с Гашеком, прошёл всю войну, офицерский чин получил после первого же сражения, в котором участвовал. Он жил в Дрездене по крайней мере до 1955 года, на старости лет окончил медицинское училище, работал медбратом в больнице и даже мечтал стать врачом.
Заголовки книг, которые запланировал написать Гашеков Биглер, очень напоминают названия многочисленных трудов генерала Эмиля Войновича де Белобреска (1851—1927), директора Военного архива в Вене (сам генерал Войнович тоже упоминается в романе).
Сапёр Антонин Водичка.
Старый солдат, необразованный и грубый, но верный товарищ, готовый кинуться за друга в любую свалку. Именно с ним Швейк договаривается встретиться «в шесть часов вечера после войны». Страстный чешский националист и ненавистник мадьяр; как самые сладостные моменты своей жизни вспоминает драки с венграми. Философское замечание Швейка «Иной мадьяр и не виноват, что он мадьяр…» вызывает у Водички бурю возмущения. Реальный человек, умер в 50-х годах.
Балоун.
Крестьянин («мельник из-под Чешского Крумлова»), призванный в солдаты, неуклюжий бородатый великан. Следующий за Швейком денщик Лукаша. Был выбран на эту должность старшим писарем Ванеком: «…из всей нашей маршевой роты Балоун показался мне самым порядочным солдатом. Это такая дубина, что до сих пор не может запомнить ни одного ружейного приема, и дай ему винтовку, так он еще бед натворит». Невероятно прожорлив, постоянно страдает от голода, набрасывается на любую еду, которую видит: от офицерского пайка своего патрона до сырого теста в чужом сельском доме, любит рассказывать, как, что и сколько он привык есть у себя дома в деревне. В остальном человек добрый и простодушный.
Вольноопределяющийся Марек.
Весёлый бунтарь, друг Швейка. На военной службе занимается в основном тем, что изобретает способы издеваться над начальством всех рангов; в дуэте со Швейком это у него получается особенно эффектно. Назначенный историографом батальона, тут же принялся сочинять «впрок» фантастические фронтовые подвиги своих сослуживцев и командиров, пародируя официальную пропаганду. На фронте собирается не столько воевать, сколько при первом же случае сдаться русским. Основным прототипом Марека считается сам автор. Многие эпизоды из биографии Марека Гашек взял из своей жизни. Это сам Гашек впервые явился в полк и встал в строй в штатской одежде и в цилиндре; в 1915 году Гашек обучался в школе вольноопределяющихся в Ческе Будейовице, и за сочинение крамольных стишков сидел на той самой гауптвахте, где Швейк знакомится с Мареком; как Марек, ходил в самоволку с липовой «Книгой заболевших» под мышкой. Уморительный вставной рассказ о том, как Марек редактировал зоологический журнал, тоже основан на факте из биографии Гашека. Имя Карел Марек носил один из знакомых Гашека и Й. Лады.
Капитан Сагнер.
Командир маршевого батальона 91-го полка. Типичный имперский офицер — не блистающий умом вороватый солдафон и карьерист, но при этом не лишен чувства справедливости и собственного достоинства. Учился вместе с Лукашем в кадетской школе, но обошёл его по службе и стал непосредственным начальником. Едет на фронт второй раз. По словам Ванека, «Сагнер вздумал где-то в Черногории отличиться и гнал одну роту за другой на сербские позиции под обстрел пулеметов… А вчера он будто бы распространялся в собрании, что мечтает о фронте, готов потерять там весь маршевый батальон, но себя покажет и получит signum laudis. За свою деятельность на сербском фронте он получил фигу с маслом, но теперь или ляжет костьми со всем маршевым батальоном, или будет произведен в подполковники, а маршевому батальону придется туго».
Маршевым батальоном, с которым Я. Гашек в июне 1915 года отправился на фронт в роте Р. Лукаша, командовал обер-лейтенант Венцель, то есть офицер, равный по званию Лукашу. В третий полевой батальон 91-го полка, под командование капитана Сагнера, Лукаш и Гашек попали уже на фронте. Реальный Винцент Сагнер начал войну оберлейтенантом, согласно офицерским спискам 91-го пехотного полка 1914 года. Закончил жизнь трагически — в 1927 г. умер в психиатрической больнице.
Фельдфебель Ванек.
Старший писарь 11-й роты. Считает себя ключевой фигурой в роте, поскольку ведет весь финансовый и материальный учет.К моменту появления в романе успел уже трижды побывать на фронте, и потому несколько снисходительно относится даже к ротному командиру, позволяет себе уверенно рассуждать о вопросах тактики, и в конце концов раздраженный Лукаш бросает: «Только не воображайте, пожалуйста, что, когда начнется бой, вы опять случайно очутитесь где-нибудь в обозе и будете получать ром и вино». Прототипом послужил приятель Гашека по военной службе Ян Ванек.
Новые похождения Швейка (1943)
Режиссер: Сергей Юткевич
В ролях: Борис Тенин, Сергей Филиппов, Сергей Мартинсон, Нина Никитина, Фаина Раневская, Павел Шпрингфельд, Павел Суханов, Сергей Троицкий, Алексей Савостьянов
Бравый солдат Швейк (1957)
Фильм дублирован на русский язык на киностудии «Ленфильм» в 1957 году. Режиссёр дубляжа — Сергей Гиппиус.
Режиссер: Карел Стеклы. В ролях: Рудольф Грушинский, Сватоплук Бенеш, Франтишек Филиповски и др.
Бравый солдат Швейк - 2 (1957)
Бравый солдат Швейк.1960.
Похождение бравого солдата Швейка 1 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 2 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 3 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 4 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 5 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 6 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 7 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 8 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 9 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 10 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 11 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 12 серия (ФРГ-Австрия 1972)
Похождение бравого солдата Швейка 13 серия(ФРГ-Австрия 1972)
Большая дорога (1962). «Мосфильм». Режиссёр Юрий Озеров.
Молодой журналист Ярослав Гашек доставляет много хлопот пражской полиции. Мобилизованный в действующую армию, он попадает на восточный фронт 1-ой мировой войны...
