Олег Даль.Я инородный...

Однажды на творческом вечере в Доме культуры одного из провинциальных городов ведущий оговорился и объявил Олега Даля народным артистом. Даль вышел на сцену, улыбнулся и сказал: «Я вообще-то не народный артист. У меня нет званий. Я, скорее, артист инородный». Зал зааплодировал. А начальство из Министерства культуры решило больше творческих вечеров Далю не устраивать: вдруг ляпнет еще что-нибудь в таком же роде — он может. Наград и званий у актера не было именно потому, что он не шел на компромисс с совестью и конъюнктурных ролей не играл принципиально.

 Его называли "даленком", мальчиком из Освенцима, плохим хорошим человеком. Он чувствовал себя бездомным бродягой, даже когда рядом были женщины - Нина Дорошина, Татьяна Лаврова, Елизавета Эйхенбаум. Щедро терял выигрышные роли. Был безумно добрым, обожал животных, собирал игрушечных бегемотиков, что не мешало ему пускаться в страшные запои, мотать нервы этим самым домашним, менять театры как перчатки, быть на ножах с режиссерами и партнерами.

Он несколько раз приходил и уходил из "Современника" - и ненавидел этот театр, конфликтовал и с Табаковым, и с другими сотрудниками. Он работал на Малой Бронной у Эфроса - и ревновал режиссера к приме театра Ольге Яковлевой. Он поступал на службу в Малый театр - и заявлял, что попал на кладбище.

Олег Даль, московский мальчик, решил стать актером, прочитав "Героя нашего времени". И 15 лет спустя сыграл этого самого героя в телевизионном спектакле Эфроса, сыграл Печорина таким похожим на Лермонтова. В нем самом, кажется, всегда пульсировала вечная лермонтовская строка: "и скучно, и грустно, и некому руку подать".

Вместе с тем он умел жить весело и бесшабашно. В период работы над "Женей, Женечкой и "катюшей" мог бежать вместе с Михаилом Кокшеновым по городу с немецким автоматом наперевес с дикими криками: "Стой, сволочь, стой!", загоняя калининградских прохожих в инфаркт, или отсидеть 15 суток за скандал в гостинице. Мог в знак протеста не явиться на озвучение своей роли в "Земле Санникова", в результате чего за него пел Олег Анофриев (картину "Земля Санникова" и режиссеров этого фильма Даль просто презирал). Мог прямо во время съемок "Приключений принца Флоризеля" сказать своему партнеру - Игорю Дмитриеву - совсем не по роли: "Игорь Борисыч, у нас сегодня на ужин жрать нечего", отчего бровь у Дмитриева резко взлетала вверх, что и нужно было по замыслу режиссера. Мог в Сочи одетым нырнуть в море, спасаясь от надоевших поклонниц. Мог устроить скандал из-за небрежно подобранных костюмов - его герой принц Флоризель, о котором говорили, что он самый модный человек в Европе, выглядел в этих костюмах нелепо и неуклюже...

Меньше чем за месяц до начала Великой Отечественной войны, 25 мая 1941 года, в семье железнодорожного инженера Ивана Зиновьевича Даля и учительницы Павлы Петровны родился второй ребенок — будущая знаменитость актер Олег Даль. Семья жила в пригороде Москвы Люблино. Олег рос обыкновенным мальчишкой, гонял с друзьями в футбол, участвовал в драках «двор на двор», носил иногда домой пятерки. К тринадцати годам мальчик вдруг вытянулся в длинноногого подростка, его включили в сборную школы по баскетболу. Учился он ровно, но особенно любил литературу, а в лермонтовского Печорина был влюблен и хотел ему подражать. Мальчишки послевоенных лет поголовно мечтали о подвигах, о героизме, об армии.

Олег к окончанию десятилетки тоже определился: решил стать военным летчиком. Но на медицинской комиссии при поступлении в летное училище выяснилось, что по состоянию здоровья — что-то с сердцем — Олег не проходит и летчиком ему не быть. Кем же тогда быть? Решение, которое неожиданно пришло, очень ему понравилось, но дома выбор Олега никто не понял и не поддержал. Актер — разве это профессия? Родителям хотелось, чтобы сын сразу стал на ноги: врач, инженер, да хоть шофер — все лучше, чем актер. Олег не мог им объяснить, что и в военные он собирался, чтобы приблизиться к своему литературному кумиру, Печорину, который был офицером. И в актеры захотел пойти, чтобы сыграть когда-нибудь своего героя в кино или в театре. Мама была уверена, что Олега в театральный вуз не примут. Она прямо ему сказала, что с его картавостью ему там делать нечего. Но у Олега был такой характер, что, если он что-то решил, не отступится. Он стал исправлять свой недостаток: день и ночь твердил скороговорки, добиваясь чистоты произношения. На следующий год он поступал в Театральное училище имени Щепкина. Готовился сам, никто ему не помогал. На монологе Ноздрева из «Мертвых душ» Гоголя чуть не срезался — приемная комиссия хихикала, но, когда он начал читать «Мцыри» Лермонтова, все обратились в слух.

Студенческая юность Олега Даля совпала с периодом «оттепели». После разоблачения культа личности Сталина на XX съезде КПСС наступил короткий период очеловечивания коммунистической власти. Открылись новые журналы, появились новые имена в литературе. В популярном молодежном журнале «Юность» вышла повесть молодого автора Василия Аксенова «Звездный билет», сразу ставшая бестселлером. На «Мосфильме» готовилась экранизация повести, и среди студентов театральных вузов шел кастинг. На роли трех главных героев были выбраны Александр Збруев, Андрей Миронов и Олег Даль. Фильм вышел под названием «Мой младший брат» и принес молодым актерам всесоюзную известность. Даль нарасхват у режиссеров. Сергей Бондарчук пригласил его на роль Пети Ростова в экранизацию «Войны и мира» Толстого, Леонид Агранович предложил главную роль в фильме «Человек, который сомневается», а на третью картину — «Каин XVIII» Надежды Кошеверовой — Даля не отпустило институтское начальство. И то: не успел поступить, а уж отсутствует на занятиях. «Да я его и не учил совсем, — говорил впоследствии педагог по актерскому мастерству Николай Анненков, — он ведь все время снимался!» От роли Пети Ростова Олег отказался и стал сниматься у Леонида Аграновича. «Я не понимал тогда, — писал в своих мемуарах Агранович, — с актером какого масштаба имею дело, мне все казалось, что он не совсем тот, чересчур резок, даже неприятен в каких-то сценах… Даль охотно репетировал, слушал, делал все, что я требовал. Но все — посвоему». Директор «Мосфильма» Иван Александрович Пырьев, просмотрев отснятый материал; остался героем Даля недоволен. Фильм вызвал особый интерес в ЦК КПСС и в правоохранительных структурах. Первым захотел его увидеть министр внутренних дел товарищ Тикунов и с этой целью приехал на студию. Посмотрев, долго молчал, потом выразил недоумение: почему герой Даля утверждает, что его били во время допроса в живот — не может такого быть в советской милиции! Пришлось этот эпизод переозвучить. Потом картину смотрели Генеральный прокурор СССР Р. Руденко и председатель Верховного Суда СССР А. Горкин. Наконец одобрили, и она вышла на широкий экран. Но эта роль к известности Даля ничего не добавила.

    КОГДА БУРЯ В ЕГО ДУШЕ УЛЕГЛАСЬ, ОН РАЗВЕЛСЯ С НИНОЙ. ВТОРОЙ ЕГО ЖЕНОЙ СТАЛА ЗВЕЗДА СОВЕТСКОГО ЭКРАНА ТАТЬЯНА ЛАВРОВА.

После учебы Олег получил приглашение в театр «Современник». Это был очень популярный молодежный театр на стыке конца 50-х — начала 60-х годов. Зрители с ночи занимали очередь в кассу за билетом. Но к тому времени, когда пришел Олег, «Современник» уже начал несколько «костенеть». Несмотря на то, что на показе Даль произвел фурор, коллеги-актеры долго аплодировали ему, поступив в труппу театра, Олег главных ролей не получал. Он этого и не замечал — влюбился. Избранницей его стала ведущая актриса театра «Современник» Нина Дорошина.

Олег Даль и Нина Дорошина.

Она была старше его на семь лет. Но, главное, он не знал или не придал значения тому, что Нина давно и безнадежно любит художественного руководителя театра Олега Ефремова, который замуж ее не звал. Нина решила выбить эту любовь клином и приняла предложение Олега Даля. На свадьбе гулял весь «Современник». Пришел и Ефремов и сорвал торжество, заявив, что невеста любит его, а не жениха. Как вспоминал Михаил Козаков, все — и родные и друзья — были в шоке. Даль сбежал с собственной свадьбы и ушел в запой. Это был его первый нервный срыв. Его всюду искали и не могли найти. Когда буря в его душе улеглась, он развелся с Ниной. Второй его женой стала звезда советского экрана Татьяна Лаврова. Еще за год до появления Даля в «Современнике» Таня прогремела в фильме «Девять дней одного года». В теат на Лаврову ломились. Этот брак у Олега не сложился, потому что своенравная, со сложным характером Татьяна не смогла быть ведомой таким же сильным и непростым человеком. каким был Даль. Даже маленький эпизод в загсе уже должен был бы ее насторожить, когда она, на секунду задумавшись, какую фамилию взять, вдруг перехватила строгий и требовательный взгляд Олега и, дрогнув, к своей фамилии Лаврова приписала через черточку — Даль. Но Лаврова-Даль из нее не получилась. Через полтора года Олег и Татьяна разошлись.

«Оттепель» заканчивалась. Уже запретили журнал «Литературная Москва», закрывались литературные объединения, неформальные моральные коллективы, свернулись диспуты, газеты все чаще переходили со свободного стиля на официоз. Писатель Константин Паустовский организовал в Тарусе альманах «Тарусские страницы», чтобы печатать в нем Ахматову, Мандельштама, полузапрещенного Бунина. В «Тарусских страницах» была опубликована и повесть о войне Булата Окуджавы «Будь здоров, школяр!», которую из-за отсутствия в ней героического пафоса тут же признали вредной. Большая часть тиража альманаха была уничтожена. В 1966 году Олег ушел из почти задушенного цензурой «Современника». «Даль готов был фанатично служить Театру, но на банальное «служить в театре» был не согласен», — объяснил этот шаг коллеги Михаил Козаков. В этот момент у него был кризис не только душевный, материально тоже было трудно. Однако, получив приглашение на пробы в фильме «Женя, Женечка и «катюша» по запрещенной повести Окуджавы, Даль, которому очень хотелось сняться в этом фильме, явился на пробы в модном вельветовом пиджаке темно-вишневого цвета и держался перед всеми так, словно у него нет проблем. Режиссер Владимир Мотыль с первого взгляда понял, что этот актер — личность незаурядная. Но худсовет киностудии не хотел утверждать Даля на главную роль. Мол, внешность у него не героическая. Мотыль Даля не только отстоял, но и потом от него не отказался, несмотря на то, что во время съемок Даль срывался в запои не раз, чудил, куролесил, даже попал на 15 суток в милицию, откуда его, по просьбе Мотыля, отпускали на съемки. Ему все прощалось за талант, умение создать на площадке творческую атмосферу и за неподражаемый юмор — если Даль был в духе, острил так, что доводил коллег до истерического хохота.

Фильм «Женя, Женечка и «катюша», безусловно, стал бы визитной карточкой артиста Даля, но начальство запретило показ картины широким экраном и даже отменило премьеру в Доме кино — Булат Окуджава хлопотал, чтобы разрешили показ в Доме литераторов. Фильм год не выходил на экраны, потом было сделано малое количество копий и его пустили «по закрайкам», в провинции. А в следующем, 1967 году, к Олегу Далю пришла всесоюзная слава. Он сыграл летчика в фильме «Хроника пикирующего бомбардировщика» и стал не просто знаменит — знаменит он уже был, а кумиром публики. Известность свою Даль выносил с трудом. Не любил поклонения, не любил, чтобы девицы бросались ему навстречу с радостными воплями и признаниями в любви. На улице всегда маскировался кепкой, поднимал воротник пиджака и старался «проскочить незамеченным». Однажды в Ялте на набережной, испугавшись поклонниц, даже бросился в море прямо в одежде и выплыл только возле гостиницы.

В 1968 году Олег вернулся в «Современник» с триумфом. Его Васька Пепел в спектакле по пьесе М. Горького «На дне» стал театральным событием года. Следующий год — тоже удачный. Ленинградский режиссер Надежда Кошеверова пригласила Даля на главную роль в картину «Старая, старая сказка» по произведениям Андерсена. Кошеверова была, пожалуй, единственным режиссером, с кем у Даля сложились отношения. Коренная петербурженка, она была близка Олегу по духу. Хотя, говорят, однажды он и на нее повысил голос, когда репетировал роль — он не терпел, чтобы ему мешали. Но в любом случае, с Кошеверовой работал он не однажды, называл ее «моя Курасавочка», и Надежда Николаевна тоже сыграла роль ангела-хранителя в его судьбе. Уже хотя бы тем, что передала его в руки знаменитого Григория Козинцева, снимавшего в тот момент «Короля Лира». Козинцев безуспешно искал актера на роль Шута, роль очень важную. Приглашена была Алиса Фрейндлих, но оказалось, она на седьмом месяце беременности. И тут Козинцеву порекомендовали Даля. Олег в эти годы уже пил регулярно и не стремился бороться с недугом. Наоборот, считал, что это выход из положения, если у тебя на душе черно, если нужно уйти от всех, то самое лучшее — налить себе рюмку и оказаться по ту сторону реальности. Одного только не понимал: с его сердцем пить ему нельзя. Если коллеги могли выпить много — и ничего, то Олег падал замертво. На съемках «Короля Лира», которые проходили под Нарвой, Олег позволял себе и срывы, и грубость. Съемочная группа возмущалась, но Козинцев все терпел, понимал, что большой талант, который выпал на долю артиста, нести ему самому удавалось с трудом. Это ведь великий труд -уметь управлять своим талантом, чтобы он тебя не раздавил. Козинцев однажды сказал жене, которая спросила, отчего он так носится с Далем: «Мне жаль его, он не жилец». Через два года, когда Козинцева не станет, Олег в своем дневнике назовет день его смерти черным днем в своей жизни.

На съемках «Короля Лира» Олег встретил женщину своей судьбы — Лизу Апраксину, работавшую у Козинцева монтажером. Она родилась и выросла в Ленинграде в доме на канале Грибоедова, где верхние три этажа занимали писатели. Когда-то там жили Михаил Зощенко и Евгений Щварц. А когда росла Лиза, к ним в гости ходил друг Есенина и его биограф Анатолий Мариенгоф, писатель Юрий Герман с сыном Алешей, будущим кинорежиссером. Отец Лизы погиб в блокаду, и воспитывал ее дед, известный ученый-филолог Борис Эйхенбаум, в конце сороковых попавший под сталинский репрессивный каток «за формализм в науке и космополитизм». Жили впроголодь, но Лизу дед баловал, и та выросла своевольной. В шестнадцать закрутила скандальный роман с одним известным ленинградским писателем, вдвое старше ее. В восемнадцать выскочила замуж — за будущего кинорежиссера Леонида Квинихидзе. Когда она встретила Олега Даля, ей было уже 32, и за ней ухаживал женатый писатель Сергей Довлатов. Олег пришел в монтажную посмотреть отснятый материал. Посмотрел, сухо поблагодарил Лизу и ушел. А рано утром в дверь ее гостиничного номера громко постучали. На пороге стоял милиционер: «Вы Елизавета Апраксина? Пройдемте в отделение». Лиза опешила. Выглянула в окно, а там милицейская машина, и, прислонившись к капоту, стоял Даль и смеялся. Оказывается, он «гулял» ночью, его забрали в отделение, но по дороге он уговорил милиционеров заехать еще за Лизой, забрать и ее. На следующий день Олег пришел к ней с извинениями и букетом роз.

    ЭТО ВЕЛИКИЙ ТРУД — УМЕТЬ УПРАВЛЯТЬ СВОИМ ТАЛАНТОМ, чтобы он тебя не раздавил

Когда съемки фильма закончились, Лиза приехала в Москву, помня, что Олег приглашал ее на свой спектакль. Позвонила в театр, попросила его к телефону. Олег подошел и резко переспросил: «Какая еще Лиза?!» Огорошенная таким приемом, она немедленно вернулась в Ленинград. Вскоре Олег появился на «Ленфильме» и позвонил Лизе, объяснил, что в тот злополучный ее приезд он репетировал роль, поэтому так грубо ответил по телефону. Когда он работал, все окружающее раздражало его. И напросился в гости. Лиза оказалась дома не одна. В гостях сидел Сергей Довлатов. Мужчины познакомились, и общение их затянулось так допоздна, что Лиза решила, что им друг с другом интереснее. Потом только сообразила, что они просто пересиживают друг друга. На рассвете Олегу нужно было возвращаться в Москву, чтобы ехать с театром на гастроли в Ташкент, и он наспех сделал Лизе предложение. При этом церемонно попросил ее руки у мамы Ольги Борисовны. Было пять утра. Лиза дала согласие. Из Ташкента Лиза получала от него нежные письма. 27 ноября 1970 года они расписались. Гостей на свадьбу приглашать не стали.

Олег вновь ушел из «Современника», переехал в Ленинград к жене и поступил в Театр имени Ленинского Комсомола. На первых же гастролях, в Горьком, куда вместе с ним поехала и Лиза, Олег запил. И они крупно поссорились. Лиза сняла обручальное кольцо с пальца и вернулась домой с твердым решением развестись немедленно. Но через несколько дней Олега привезли с воспалением легких. Ольга Борисовна бросилась выхаживать зятя, и Лиза поняла, что развестись она не сможет. Чем-то неуловимым, какой-то особенной своей повадкой Олег напоминал Лизе покойного деда. Так же церемонно расшаркивался перед женщинами, шутил похоже, так же был по-дворянски щепетилен в вопросах чести. Да и сам Олег говорил: «Жаль, что мы разминулись во времени с Борисом Михайловичем. Уж мы бы с ним нашли, о чем поговорить!»

Первые годы супружества были тяжелыми. Лиза свидетельствовала в своих воспоминаниях, что Олег в пьяном кураже был отвратителен и страшен. Один раз чуть не поранил ее ножом, другой раз чуть не задушил. И даже Ольга Борисовна, обожавшая зятя и возившаяся с ним пьяным, — Лиза боялась его в таком состоянии и пряталась, — не выдержала однажды и сказала ему: «Уезжай!» И дала 25 рублей на дорогу. Олег принял душ, надушился, элегантно оделся и скромно вошел в кухню попрощаться. У Лизы сжалось сердце: если б он всегда был таким. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься за ним на лестницу и не вернуть. Олег уехал в Москву, а через два дня позвонил Лизе и сказал, что «зашился» на два года.

Он тогда репетировал роль Пушкина в спектакле по пьесе Леонида Зорина «Медная бабушка» во МХАТе. Репетировал с упоением, но вдруг исчез. Бесследно. Оказалось, вернулся в Ленинград к жене, и началась счастливая семейная жизнь длиной в десять лет. Он снялся у Надежды Кошеверовой в фильме «Тень» по сказке Щварца и в картине «Земля Санникова». А в фильме «Плохой хороший человек» по повести Антона Чехова «Дуэль» его партнер — Владимир Высоцкий, с которым Олег сдружился. Большинство людей не переносят одиночества и зачастую окружают себя кем угодно, если рядом нет настоящего друга. Даль, максималист по натуре, размениваться на множество друзей и приятелей не мог, и свое вынужденное одиночество воспринимал как факт. Тем дороже была ему духовная близость с Высоцким.

С 1971 года Даль начал вести дневник. «Нахожусь в кризисе от столкновения с непролазной бесталанностью и абсолютным непрофессионализмом». Или: «Самое ужасное в моем деле -незнание «как», «зачем» и «почему». Ужасная профессия — быть зависимым». Тем не менее семидесятые годы были очень плодотворными для Даля. Он возвратился опять в «Современник» и снялся в трех фильмах: «Звезда пленительного счастья», «Не может быть!» и в телевизионном многосерийном фильме «Вариант «Омега», где сыграл разведчика Скорина. Эта роль — новый виток славы Олега Даля. Он впервые выехал за границу на фестиваль в Прагу. В самолете Даль подсел к Олегу Ефремову и спросил: «Почему вы не застрелились?», имея в виду, что Ефремов оставил «Современник» и перешел по решению ЦК КПСС главным режиссером во МХАТ. Многие из актеров тогда восприняли это как предательство. Ефремов опешил: пять лет прошло, а Даль спрашивает так, будто это было вчера…

После ухода Ефремова «Современник» возглавила Галина Волчек. По ее приглашению английский режиссер Питер Джеймс ставил в «Современнике» «Двенадцатую ночь» Шекспира. В интервью газете «Советская культура» Питер Джеймс сказал: «Труппа очень сильная. Я, честно сказать, испугался: как из хорошего отобрать лучшее?» Даль репетировал сэра Эндрю Эгьючика и работал с огромным воодушевлением. В дневнике он делал заметки по этому поводу: «Работа с ним (Питером Джеймсом. — Прим.ред.) еще раз подтвердила правильность моего пути, правильность моей методы, правильность моих принципов». И тут случилось непредвиденное. Во время спектакля «На дне» Олег застрял мыском ботинка в щели в полу сцены и на повороте резко дернул ногу. Перелом, срочно сделали операцию. Даль терпел боль, шутил, но, когда Лиза позвонила в театр и узнала, что Олега в «Двенадцатой ночи» заменили другим актером, не выдержал, сорвался. Для него это был очень важный спектакль. И в «Современнике» тогда он видел театр, в котором мог бы реализовать себя полностью. Чтобы сосредоточиться на роли, не тратить силы на переезды из Ленинграда в Москву и, наверное, чтобы отрезать себе пути к отступлению, Олег согласился, чтобы Лиза и Ольга Борисовна обменяли ленинградскую большую квартиру на московскую малогабаритную «двушку» в спальном районе. Когда один режиссер сказал ему: «А я хотел бы пожить там, где ты. Там можно творить. И тишина, и воздух свежий, и от центра далеко», Даль в дневнике записал: « Да, две комнаты, одна на восток, другая на запад, лес рядом, на лыжах походить можно, народ кругом здоровый от портвейна и кислорода. Вас-то в лицо не знают, предлагать «пропустить стаканчик» не будут. И тишина обеспечена: наверху две кобылы из кулинарного техникума на «пианине» в четыре руки шарашат «Листья желтые», внизу — милиционер свое грудное дитя успокаивает — как будто тот от него в километре находится. И прелесть еще в том, что жизнь можно изучать, не выходя из дома. Напротив — все квартиры соседнего дома насквозь просматриваются».

Из «Современника» «нового отсчета, чистой головы и трезвого поведения» он ушел. Собирался обстоятельно поговорить с Галиной Волчек и Олегом Табаковым, но разговора не получилось. Ему сказали: «Уходи!» В дневнике незадолго до того он записал: «Объяснение нашел у Ф.М. Достоевского… наконец-то… измучился…

Вот оно — «Это тип и воплощение, олицетворение и верх самой наглой, самой самодовольной, самой пошлой и гадкой ординарности! Ординарности напыщенной, ординарности несом-невающейся и олимпически успокоенной; рутина из рутин! Ни малейшей собственной идее не суждено воплотиться ни в уме, ни в сердце этого типа НИКОГДА! Но тип этот завистлив бесконечно; он твердо убежден, что величайший гений. Но сомнения посещают его иногда в черные минуты, и он злится и завидует».

В 1977 году Даль поступил во ВГИК на Высшие режиссерские курсы, но бросил их, походив на занятия всего дней десять, — ничего нового он там за все это время не услышал. Сказал, что большему научится у Анатолия Эфроса, у которого как раз тогда снимался в телевизионной постановке «Страницы журнала Печорина». Вот и сбылась мечта: он сыграл Печорина. И сыграл так, что остался ролью доволен, а такое у Даля случалось редко. «Смотрел своего Печорина… — записал он в дневнике. — ХОРОШО!! Иду правильно… Заполнена каждая секунда существования в обстоятельствах. Существую правильно. МНОГОПЛАНОВО, НАПРЯЖЕННО И НЕ ЗАИГРЫВАЯ со зрителем.Через 15 лет встретился вновь с А.В. Эфросом. МОЙ РЕЖИССЕР. Радует то, что я получил уже доказательства моего правильного существования в профессии». Когда Эфрос пригласил его к себе в Театр на Малой Бронной, Даль согласился сразу, хотя ввели его в спектакли, которые ему совсем не нравились. Но воодушевленно репетировал «Продолжение Дон Жуана» и «Лунина», пьесы Эдварда Радзинского. Был увлечен чрезвычайно. А накануне премьер обоих спектаклей вдруг ушел из театра. Он понял расстановку сил в труппе. Видел, что огромное влияние на Эфроса имеет его любимая актриса Ольга Яковлева. Когда Эфрос сказал Далю, что он будет играть Гамлета в будущем спектакле, Даль иронично отшутился: «Ни к чему. Все равно это будет спектакль «про Офелию». В дневнике он написал об Эфросе: «как человек — неприятен» и отметил в нем черты диктатора. А пока репетировал Лунина, до него доносилось: «А почему Даль? Он ведь даже не в труппе…» Олег никогда не снисходил до выяснения отношений с кем-нибудь. Он просто разворачивался и уходил, ставя жирную точку на незавершенной работе.

«Я пришел к нему домой, — вспоминал Радзинский. — Я унижался, я его просил… Мы не были друзьями, но в момент репетиций, наверное, самые близкие люди — это автор, режиссер и актер, который играет главную роль. Мы были тогда все друг для друга… Он косноязычно объяснял мне что-то… Нет, все было бессмысленно. Но я понял — не хотел понимать, но понял. Он был болен одной из самых прекрасных и трагических болезней — манией совершенства…»

Он приблизился к этому совершенству в роли Зилова в фильме «Отпуск в сентябре» по пьесе Александра Вампилова «Утиная охота». Зилова Олег мечтал сыграть и уверен был, что его обязательно пригласят. Но в театре ему этой роли не предлагали. А когда позвали сыграть Зилова в кино, Даль не захотел разговаривать — ходили слухи, что Госкино собиралось сделать из замечательной пьесы антиалкогольную комедию. Пришлось режиссеру Виталию Мельникову ехать в Москву и лично уговаривать Даля. Эту свою работу Олег не увидел. Именно из-за того, каким сделал Зилова Даль, фильм лег «на полку». Руководителям кино не понравилась тема «лишнего человека», ведь в советском обществе лишних людей не было, там каждый был «нужным винтиком» в системе. После этого фильма начальство выдало негласный запрет: не снимать Даля на «Мосфильме» в течение трех лет. Эти запреты никто не оглашал, но они работали, и финансовое положение семьи Даля трудно было назвать нормальным. К тому же копить деньги Олег не умел. Получив гонорар, дома доставал из внутреннего кармана пиджака пачку, и деньги летели веером на пол. Тратьте! Или накупал всем подарки, или тащил Лизу в магазин за обновками.

Когда в 1978 году семья отпраздновала новоселье, обменяв свою «хрущевку» и мамину квартиру в Люблино на просторную трехкомнатную в центре Москвы, Олег не мог сдержать восторга: «Это не квартира, это — сон!» Радовался как ребенок, что теперь уже никто не будет ночью, пробираясь в туалет, спотыкаться о его длинные ноги, свисавшие с раскладушки. Мама поселилась с ним. Все три женщины были на его попечении. Олег не хотел, чтобы Лиза работала: «Твои сто рублей я заработаю». Он хотел, чтобы жена сопровождала его в киноэкспедициях и на гастролях, а когда он в Москве, чтобы ждала дома с горячим ужином в чистой уютной квартире. Чистюля Даль был необыкновенный. Придя домой, первым делом приводил в порядок обувь. И Лиза из женщины-вамп превратилась в преданную жену, идеальную хозяйку. Большой холл перегородили стеллажами с книжными полками, и у Олега появился кабинет. В импровизированной стене сделали потайную дверь. Теперь он мог уединяться, по ночам писать, слушать музыку, читать. Здесь он работал над циклом стихов Лермонтова, который записывал на кассетный магнитофон. Засиживался за полночь, там же на диване и спал -среди «бегемотов». Как-то он сказал, что самое грациозное животное — бегемот, и все стали по поводу и без повода дарить ему игрушечных бегемотов.

Внезапная смерть Владимира Высоцкого 25 июля 1980 года выбила Олега из колеи. Месяца за два до этого он был у Высоцкого дома. Разговаривали, Олег слушал его новые песни. Высоцкий был для Олега не просто другом, он был как бы нравственным камертоном, по нему Олег выверял свои чувства, мысли, поступки. На похоронах собралось множество народа. Олег был очень серьезен и ни с кем не разговаривал. А когда вышли покурить втроем — Алла Покровская, Олег и Таня Лаврова — он вдруг, нервно рассмеявшись, сказал: «А следующим буду я».

    СТУДЕНТЫ ЖДАЛИ ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ С НЕТЕРПЕНИЕМ: ОН ДОЛЖЕН БЫЛ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПРИЙТИ К НИМ НА ПОКАЗ

Даль тогда поступил в Малый театр. Но признавался самому себе в дневнике, что ему там скучно, что нет там брожения чувств и что ему не интересно больше ни сниматься, ни играть на сцене. Правда, предложение кинорежиссера Леонида Марягина сняться в фильме «Незваный друг» принял. Приехал на переговоры, допросил режиссера с пристрастием, про что фильм и как тот видит его героя, ученого, который не способен приспосабливаться и устраиваться в жизни, и с ходу сыграл сцену. А потом сказал: «Только боюсь, меня вам не утвердят». И действительно, завотделом кино Гуревич и слышать не хотел о Дале. Олег поехал к нему сам и нарвался на хамство.

Гуревич объявил артисту, что он «никто», звать его «никак», и что у него «одна только фанаберия». Олег вернулся домой в невменяемом состоянии и никак не мог успокоиться, весь вечер писал Гуревичу ответное письмо. Писал и рвал, писал и рвал. После такого стресса он как-то сразу сдал: подурнел и выглядел больным. Марягин все-таки Даля отстоял, и съемки начались. Наталья Белохвостикова, снимавшаяся в главной женской роли, видела, что Даль, с которым у нее было много общих сцен, на себя не похож, «как в воду опущенный». И однажды дома она сказала об этом мужу, кинорежиссеру Владимиру Наумову. Тот нашел выход, как «оживить» Даля, и позвал Олега во ВГИК преподавать актерское мастерство. Олег охотно согласился, студенты его полюбили. В феврале 1981 года Олега пригласили в Киев сниматься в лирической комедии «Яблоко на ладони». 1 марта Олег поехал на съемки. Студенты ждали его возвращения с нетерпением: он должен был через несколько дней прийти к ним на показ. Но в назначенный день его не было. И никто ничего не знал. А потом студентам сказали: «Не ждите. Даля больше нет…» Он умер 3 марта у себя в гостиничном номере. Накануне, возвращаясь со съемок, вышел из автобуса и всем сказал: «Прощайте!»

Текст: Наталия Корнеева, ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ