Его открыто называли «народным королём». Его богатырский типаж стал идеальным живым олицетворением мощи советского строя. Природная органичность принесла любовь миллионов, а крутой нрав и опасное свободолюбие сделали артиста героем многих легенд. Правда осталась за кадром. Только близкие знают, как тесно было большому актёру в рамках рабоче-крестьянского амплуа. Герой фильмов «Большая жизнь», «Большая семья», «Трактористы», «Падение Берлина», «Два бойца», «Сказание о земле Сибирской» мечтал о роли короля Лира и оставил философские записки.
1982 год. Середина апреля. Борис Андреев, вот уже несколько дней чувствовавший себя неважно сидел на кровати, одетый в брюки и пиджак. В квартире на Малой Бронной собрался консилиум врачей, на столике стоял кардиограф, наготове лежали шприцы... «Пошли синяки и шишки. Пироги и пышки кончились», — устало пробормотал актёр, взглянув на жену. Та вполголоса озабоченно рассказывала сыну Борису о событиях последних дней. «Отцу плохо. Он всё время спит, а когда просыпается, что-то бормочет... Я не понимаю, что с ним!» В этот момент она встретилась глазами с мужем и отчетливо услышала произнесённую им фразу. Поднесла руки к губам: «Ну вот, опять. Опять про какие-то пироги и пышки. Я так больше не могу!» Несколько дней в больнице вроде бы принесли Андрееву облегчение. Врачи даже обнадёжили, что скоро он может отправляться домой. Ничего страшного, обычное недомогание... 21 апреля 1982 года семья собралась в палате больного. Мечтали, как после выписки Бориса Фёдоровича позовут гостей и устроят пир на весь мир. А он вдруг неожиданно спросил у жены и сына: «Как думаете, почему это я лежал на площади у врат храма, а вокруг было много-много народу? Хотя не берите в голову! Приснилось, наверное». Так и простились. А тем же вечером, в половине одиннадцатого, позвонил врач. Всё было кончено...
Он родился 9 февраля 1915 года в Саратове, в обычной рабочей семье. И если бы его матери кто-то сказал, что Боря станет артистом, женщина громко бы рассмеялась в ответ. Да какие артисты! Надо было думать, на что кормить семью. До артистов ли... Да, Боря с друзьями-мальчишками постоянно устраивал небольшие представления на задворках завода, где работал его отец, но кто из детей этого не любит. Так, баловство. Роли Борису выпадали совсем негероические — всё больше разбойники да бандиты. Впрочем, образ вполне соответствовал внешности — этот большой, неуклюжий «артист» при желании мог такую зверскую гримасу состроить, что маленькие зрители разбегались с криками. А порой юные актёры настолько входили в образ, что бой «понарошку» превращался в настоящую потасовку. Силач Борис, конечно же, имел успех! А вообще, Боря Андреев обожал животных, хотел их лечить и мечтал выучиться на ветеринара. Но вместо этого пошёл слесарем-электромонтёром на завод, где делали комбайны. На предприятии действовал кружок самодеятельности, куда Борис тут же записался. Судьба распорядилась так, что «крупногабаритного» Андреева на сцене этого драмкружка увидел актёр и педагог И.А. Слонов, случайно оказавшийся по делам в тех местах. Он уговорил молодого артиста самодеятельности поступить в Саратовский театральный техникум. Тот так и сделал.
До конца жизни Андреев со стыдом вспоминал, как опозорился на пробах у Довженко. Речь шла о фильме «Щорс». «Какой типаж!» — воскликнул, увидев молодого Андреева, второй режиссёр картины. Круглолицый, мощный, пышущий здоровьем Андреев очень подходил на роль молодого красноармейца Петра Чижа. Коренному волжанину предстояло сыграть гарного украинского хлопца — всего-то и надо было, что выучить монолог. Но то ли выучил плохо, то ли загулял-запил, то ли вообще несерьёзно отнёсся к самому процессу, но одно известно: Довженко пробы Андреева забраковал. Однако крохотный эпизод в знаменитой картине актёр сыграл и запомнился: «Прощайте, тату», — проникновенно говорил герой-красноармеец Андреева и уходил бить врагов.
Настоящее же большое кино для актёра Андреева началось с «Трактористов». И всё благодаря режиссёру Ивану Пырьеву. На пробы Андреева привели с «пристрелкой» на роль Клима Ярко (которого сыграл потом Николай Крючков). Взглянув на Андреева, Пырьев заявил: «Какой это герой-любовник?! Это же шалопутная человеческая особь! Он рождён для роли Назара Думы». От волнения Андреев выпил махом графин воды и сказал режиссёру, что не справится. Но репетиции и пробы прошли успешно, и Пырьев утвердил Бориса Андреева в картину. Успех «Трактористов» был оглушительным. Назавтра после премьеры все исполнители главных ролей проснулись знаменитыми.
Потом были «Большая жизнь», «Два бойца», «Сказание о земле Сибирской», «Валерий Чкалов»... Отдельная строка — фильм «Падение Берлина». За роль в этой откровенно пропагандистской ленте многие коллеги отвернулись от Андреева, считая его пособником сталинизма. Сейчас уже невозможно отделить правду от вымысла, но ходили слухи, что Сталин благоволил Андрееву и даже прилюдно говорил, что это его любимый артист. К слову сказать, ответной симпатии вождь народов у самого Бориса Фёдоровича не вызывал. В частном разговоре с приятелем он как-то обмолвился полушепотом: «Нехороший он человек, ох, нехороший!» Такие-то слова в разгар культа личности Сталина! Но открыто о своей неприязни не заявлял. Да и разве можно было себе тогда это позволить? Однако благосклонное отношение Иосифа Виссарионовича на карьеру Андреева никак не влияло. Он играл, как жил, и жил, как играл. Не всегда, правда, был законопослушным. Часто выпивал, дебоширил, мог поругаться с коллегами по съёмочной площадке. Но окружающие почему-то не обижались и относились к нему как к большому ребёнку. За глаза называли его «Бэ-Фэ», и на дружеских вечеринках не обходилось без анекдотов и былей от Андреева и его закадычного друга Петра Мартыновича Алейникова.
Они познакомились на съёмках «Трактористов» и так и шли по жизни рука об руку, поддерживая и помогая друг другу, — большой и громкий Андреев и субтильный Алейников. Про Петра Андреев говорил так: «С ним я чувствовал себя вдвое сильнее, силы у него черпал». Они вместе пили, гуляли, хохмили, философствовали и регулярно выручали друг друга из непростых ситуаций. Вместе же нашли и жену для Андреева. Дело было в Киеве. Друзья ехали в троллейбусе, и Алейников подначил друга: «Какая дура за тебя пойдёт, за такую глыбу, за лаптя деревенского? Посмотри на себя в зеркало!» Борис Фёдорович же отвечал: «А вот женюсь назло тебе на первой же девушке, которая войдет в троллейбус». Как сказал, так и сделал. С Галиной Васильевной, той самой девушкой, которая вошла в троллейбус, Андреев прожил всю жизнь.
Оба, Андреев и Алейников, были окружены сумасшедшей славой. Борис Фёдорович говорил со смешком: «В СССР, кроме нас с Алейниковым, самым популярным был разве что Чарли Чаплин». Выпивали, что греха таить. Иной раз — крепко, по-русски. А уж что потом вытворяли... Как-то на приём по случаю выхода фильма с участием друзей их не позвали. Так они заявились туда в одних трусах, перемазанные чернилами. Однажды залезли в витрину магазина и сидели там на радость прохожим... Про обоих много баек ходило. Достоверно известно, что Борис Фёдорович, когда его друг Пётр умер, пошёл в Моссовет и потребовал, чтобы Алейникова похоронили на «зарезервированном» для самого Андреева месте на Новодевичьем кладбище, где хоронили народных артистов. Волю его выполнили, и Бориса Федоровича, когда пришёл его срок, похоронили на другом кладбище. Ведь место своё он отдал...
В 30-50-х годах для Бориса Андреева были открыты все двери. Ему приходили тонны писем, где зрители называли его народным героем. Но мало кто догадывался, что Борис Андреев — ещё и тонкий и умный собеседник, эрудированный человек, большой ценитель слова и, по свидетельству Станислава Говорухина, обладающий «уникальным литературным даром». Большинство же представляло этого артиста дебоширом-пропойцей, безусловно талантливым, но «недалёким». А чего ждать от обывателя, когда Бэ-Фэ сам соответствующую «фактуру» и поставлял... Например, будучи мужчиной, разменявшим пятый десяток, Андреев на съёмках «Ильи Муромца» обхватил поперёк туловища и швырнул в море здоровяка-милиционера из оцепления, который позволил себе громко усомниться в силе актёра. Он не любил потом вспоминать об этом случае. И ни разу больше не приехал в Ялту после съёмок фильма. А происшествие незамеченным не осталось: на Андреева написали фельетон в местной газете — мол, артисты совсем распоясались, милиционеров в море кидают.
Станислав Говорухин вспоминает: «До того, как мы с ним встретились, я представлял его прямым и простоватым, как те персонажи, которых он играл. И потом, когда сошлись довольно близко, многое подтвердилось. Действительно прямой: говорит то, что думает. Грубоватый, я бы сказал, нарочито грубоватый — это немножко маска, чтобы не разрушать имидж, созданный у зрителей. Простой. Но не простоватый, упаси Боже! И ещё поражало: о чём ни заговоришь - слышал, знает. Хоть в общих чертах, но знает, имеет собственное представление. Любил читать. Говорил: «Мало будешь знать, скоро состаришься». Был простодушен как ребёнок. Эта детскость в нём, а когда мы познакомились, ему было 52, особенно трогала». На поверхности лежало одно, а за парадным фасадом — недописанный Андреевым «Афористический роман». Этот человек мыслил остро и точно, подмечал всё и записывал в заветную коричневую тетрадочку мысли-афоризмы, пословицы и поговорки собственного сочинения — смешные и очень меткие. Он сам называл их «охренизмы». Эта тайна, не открытая широкому читателю, была, как считал сам Андреев, главным делом его жизни. «Я всю жизнь искал лёгких путей, поэтому жизнь моя была невыносимо тяжёлой»...
Другой Андреев
Эта сторона жизни Андреева мало кому известна — тонкий лирик, эстет, философ. Как и многие большие артисты, Андреев оказался заложником своего экранного образа «народного героя, человека из народа». А заветной, так и не «сыгранной мечтой» для Бориса Фёдоровича была роль короля Лира. И он не просто о ней мечтал, а изучал творчество Шекспира, прочёл сотни исследований, сам стал почти шекспироведом. Но не довелось... В фильме режиссёра Григория Козинцева мог бы блистать Андреев-Лир, но роль досталась совсем другому актёру... Сын Бориса Фёдоровича потом вспоминал: «Отец смотрел фильм молча, стиснув зубы. И лишь с последним кадром прозвучал его приговор: «Замечательная работа»...
«Как думаете, почему это я лежал на площади у врат храма, а вокруг было много-много народу?» — задал Борис Андреев своим родным странный вопрос. И так получилось, что задал он его в день своей смерти. Что это было — сон или предчувствие?.. Вопрос так и остался без ответа. Бориса Федоровича похоронили 24 апреля 1982 года, на исходе Пасхальной недели. Гроб установили перед входом в церковь Большого Вознесения, что на Ваганькове. В дни, предшествовавшие Христову Воскресенью, в храме шла большая служба. Люди шли помолиться и проститься с большим артистом.
