1950 год. Душный июньский вечер в центре Москвы. По Александровскому саду, прощаясь с детством, гуляют выпускники. Вдруг маленькая кареглазая девчушка, встав на скамейку, начинает петь фронтовые песни о синем платочке и друзьях-однополчанах.
Вокруг девушки моментально образовалась толпа, зрители – кто на костылях, кто без руки – смахивали слезу и просили спеть ещё. Её одноклассники уже давно разошлись по домам, а юная Майя так и пропела до рассвета…
Майя Владимировна Кристалинская родилась 24 февраля 1932 года в Москве, в семье учёного-математика, который зарабатывал на хлеб составлением головоломок для газет и журналов. А дядя, режиссёр музыкального театра, как-то раз подарил маленькой племяннице гармошку и поразился одарённостью девочки – Майя самостоятельно освоила инструмент в считанные дни. В школе Майя активно участвовала в самодеятельности, что, впрочем, не мешало ей учиться на "отлично". Поступив в МАИ, Кристалинская и там сразу же записалась в студенческий ансамбль.
После института Майя получила должность младшего научного сотрудника в КБ Яковлева. Сдав чертёж какого-нибудь сверхзвукового авиалайнера, Майя бежала петь в Центральный дом работников искусств.
О певице по имени Майя Кристалинская Москва узнала во время Международного фестиваля молодёжи и студентов 1957 года, на котором Майя произвела настоящий фурор, выступая с джазовым коллективом Юрия Саульского. Праздничная атмосфера и обрушившийся успех вскружили Майе голову. Однажды к ней на репетицию пробрался Аркадий Арканов, ныне известный писатель-сатирик, а тогда начинающий медик и отменнейший ловелас. Майя оценила пылкость и настойчивость дерзкого поклонника, который тотчас же предложил ей руку и сердце. Но волшебной сказки из этого романа не получилось – через полгода Арканов увлёкся другой женщиной, и они с Майей развелись.
Я узнаю цену раю,
Ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю
Молодость свою.
Переходы, перегрузки,
Долгий путь домой…
Вспоминай меня без грусти,
Ненаглядный мой.
"Ненаглядный мой".
Музыка А. Пахмутовой,
слова Р. Казаковой.
Не оставляя работы в КБ, Кристалинская устроилась в Госконцерт и получила право на профессиональные выступления и запись пластинок. Песни "Тишина", "Царевна-несмеяна", "Возможно", "У тебя такие глаза" в одночасье стали шлягерами. Пластинка "Мы с тобой два берега" с песнями из кинофильма "Жажда" разошлась тиражом в 7 млн. экземпляров – и это в те годы, когда проигрыватель считался чуть ли не роскошью и имелся далеко не в каждой семье. А песня "Нежность", прозвучавшая в другом популярном фильме – "Три тополя на Плющихе", стала визитной карточкой певицы.
В совершенстве владея несколькими иностранными языками, Майя записала цикл песен на польском и английском. В 1966 году Кристалинская получила приз телезрительских симпатий как лучшая певица СССР.
Разрабатывая творческий имидж, Майя заретушировала свою образованность и интеллигентность и выбрала золотую середину между "утончённой аристократкой" (эту нишу по сей день занимает Эдита Пьеха) и "певицей от сохи" (Людмила Зыкина, Мария Пахоменко). Сейчас бы это назвали грамотным пиаром, но в те времена Майя, как и все романтики-"шестидесятники", просто хотела достучаться до каждого сердца.
Старый клён, старый клён,
Старый клён стучит в стекло,
Приглашая нас с друзьями на прогулку.
Отчего, отчего,
Отчего мне так светло?
Оттого, что ты идёшь по переулку.
"Старый клён".
Музыка А. Пахмутовой,
Слова М. Матусовского.
Кристалинскую обожали все – от профессоров до уборщиц. Тем не менее, "своей в доску" она не была - никогда и ни для кого. Неуловимыми намёками, интонациями Майя давала понять, что её скромность и мнимая рабоче-крестьянская простоватость – лишь игра, кокетство, всё равно, что неизменный платочек, повязанный вокруг шеи. Тогда мало кто знал, что этот платочек – не просто деталь сценического костюма.
Когда врачи поставили ей шокирующий диагноз – рак лимфатических желёз – Майе было всего 29 лет. Восходящая звезда эстрады, женщина в расцвете сил, жаждущая создать семью, родить детей… Кристалинская не сдалась, не бросила сцену, а продолжала выступать, втайне от всех проводя творческие отпуска на больничной койке. Страшный недуг удалось перевести в стадию ремиссии, но с тех пор её гастрольный чемодан ломился от таблеток и пилюль. И от шейных платков – по нескольку для каждого наряда.
Во взгляде Майи всё чаще стала проскальзывать тоска, да и песни она теперь подбирала всё более и более меланхоличные – о неразделённой любви, о расставании, о несбывшихся мечтах. Но при этом в каждую ноту, в каждую строчку привносила необыкновенный лиризм, теплоту, человечность.
А снег идёт, а снег идёт,
И всё вокруг чего-то ждёт,
Под этот снег, под тихий снег
Хочу сказать при всех:
Мой самый главный человек,
Взгляни со мной на этот снег,
Он чист, как то, о чём молчу,
О чём сказать хочу…
Прошла хрущевская "оттепель". Гостелерадио возглавил Сергей Лапин, печально знаменитый своими диктаторскими замашками и хамскими высказываниями об артистах, чьё творчество не укладывалось в железобетонные рамки социалистического реализма. Кристалинскую Лапин невзлюбил сразу; говорил, что "она не поёт, а ноет", а в её песне "В нашем городе идёт дождь" вообще усмотрел антисоветчину. Тут ещё по всему Союзу поползли слухи – Кристалинская сожительствует с неким молодым журналистом, пьяницей и альфонсом.
Майя всё реже и реже стала появляться на экране телевизора, а затем её и вовсе убрали из эфира с идиотичной формулировкой: "За пропаганду грусти". Оставались живые выступления, но опала быстро распространилась и на концертную деятельность – отныне всенародной любимице дозволялось петь лишь в сельских клубах, а ведь ещё недавно она собирала аншлаги в самых больших и престижных столичных залах. В 1974 году Майе Кристалинской присвоили утешительное звание Заслуженной артистки РСФСР.
Вальс устарел, -
Говорит кое-то, смеясь.
Век усмотрел
В нём отсталость и старость.
Робок, несмел,
Наплывает мой первый вальс.
Никогда не смогу,
Никогда не смогу
Я забыть этот вальс…
Но есть на свете Бог - именно в годы отчаяния, невостребованности и, как следствие, ухудшения самочувствия Майя наконец-то встретила свою главную в жизни любовь. Московский архитектор Эдуард Барклай уже много лет не пропускал ни одного концерта Майи и каждый раз передавал ей за кулисы охапки цветов. Когда они познакомились, то оба поняли, что не могут друг без друга. Барклай, сам инвалид-диабетик, не подпускал Майю к работам по дому, лично следил, чтобы она вовремя принимала лекарства, и без устали напоминал жене, какая она красивая и талантливая.
Не привыкшая сидеть без дела, Майя стала пробовать себя в разных ипостасях. Писала культурологические статьи в "Вечёрку", которыми зачитывалась вся Москва. Сочиняла стихи и рассказы. А своим главным литераторским достижением по праву считала перевод "Размышлений" Марлен Дитрих, автобиографических записок своей любимой актрисы.
Летом 1984 года супруги собрались на юг, но в день отъезда Барклай умер на руках у Майи. Кристалинская замкнулась, перестала выходить на улицу и потеряла голос - когда ей звонили друзья, Майя лишь плакала в ответ. Болезнь обострилась, и Майю пришлось госпитализировать. Не слушая ободряющих обещаний врачей, она шептала, что хочет лишь одного – поскорее встретиться с любимым Эдиком.
19 июня 1985 года, ровно через год после похорон Барклая, Майя Кристалинская скончалась.
На её могиле можно прочесть эпитафию: «Ты не ушла, ты просто вышла, вернёшься – и опять споёшь».
Опустела без тебя Земля.
Как мне несколько часов прожить?
Так же падает в садах листва,
И куда-то всё спешат такси…
Только пусто на Земле одной
Без тебя, а ты,
Ты летишь, и тебе
Дарят звёзды
Свою нежность…
Как уходили кумиры. Кристалинская Майя.
