Вивьен Ли запомнилась зрителям как Скарлетт О'Хара из "Унесенных ветром", произносящая слова "Я подумаю об этом завтра". Но ее самой любимой киноработой была военная драма "Мост Ватерлоо", вышедшая на экраны в 1940 году, а фраза "Каждое расставание с Вами - маленькая вечность" из этого фильма - ее любимой киноцитатой Вивьен Ли ненавидела, когда ее называли «кинозвезда».
«Я актриса, а не кинозвезда, - говорила она. - Быть кинозвездой - это как фальшивая жизнь, прожитая во имя фальшивых ценностей и ради известности. А актерство - это навечно».
Вивьен она стала в 1935 году. А до этого была Вивиан - Вивиан Мэри Хартли, родившаяся 5 ноября 1913 года в индийском Дарджилинге. Этот город в Западной Бенгалии, прославленный ныне своим чаем, был построен британцами в середине XIX века - чайные плантации тоже заложили британцы.
Молодые джентльмены из приличных, но небогатых семейств ехали «в колонии» в поисках фортуны и приключений. Эрнест Хартли богатств не снискал: работал в скромной брокерской конторе и тренировал лошадей для кавалерии, а приключения ограничились охотой и участием в представлениях любительского театра. Но зато в Калькутте он познакомился с красавицей Гертрудой Якджи. Семья Гертруды давно жила в Индии. По отцу Гертруда была ирландкой, по матери - француженкой с примесью армянской крови, отсюда красота с легким восточным акцентом. Эрнест Хартли и Гертруда Якджи поженились в 1912 году. Из окон их дома открывался чудесный вид на Гималаи, и Гертруда взяла за правило каждый день по пятнадцать минут смотреть на величественные горные отроги - она верила, что зрелище прекрасного влияет на внешность будущего ребенка. Красота Вивьен проявилась уже в раннем детстве. «Это было прелестное изящное дитя с вьющимися каштановыми волосами, огромными синими глазами, очаровательным носиком и потрясающим цветом лица - по-настоящему персиковым», - вспоминала одна из подруг Гертруды. Позже Вивьен Ли писала: «Англичане побаиваются женской красоты и не доверяют ей. Иностранкам дозволено быть красивыми, англичанкам - нет. Красивые англичанки считаются особами сомнительными».
И хотя «в колониях» нравы были не столь строги, как в метрополии, обремененная красотой Гертруда Хартли старалась, чтобы ничто в существовании семейства не противоречило правилам хорошего тона. «Мама говорила, что манеры - это все. Если мы шли в гости, мама наставляла: «Поступай так, как хочет хозяин, только тогда тебя будут приглашать вновь и вновь». Если гости приходили к нам, мама говорила: «Делай то, чего ждут от тебя гости: только так ты станешь хорошей хозяйкой». Я спросила: «А когда я смогу делать то, что хочу сама?» Ответа ее я не помню, но помню, что я поняла сразу и навсегда: обладать хорошими манерами - значит никогда не делать того, чего тебе хочется». Вивьен была еще совсем ребенком, когда Гертруда забеременела вновь, родились близнецы, но они умерли в младенчестве, и больше детей в семействе Хартли не было.
Когда девочке исполнилось шесть, Хартли вернулись в Англию и определили дочь в монастырскую школу в пригороде Лондона. Вивьен вступила под своды женского монастыря Святого Сердца в 1920, а вышла оттуда в 1928 году. Родители навещали ее редко: так было принято в закрытых школах; считалось, что юные леди таким образом быстрее учатся хорошим манерам. Лучшей подружкой тех лет стала для Вивьен ирландка Морин О'Салливан. Как ни старались монахини-наставницы, однако отрава XX века - джаз и кинематограф - проникали сквозь монастырские стены. Вивьен и Морин, как все девочки, мечтали стать актрисами.
Судьба Морин сложилась счастливо: она покорила Голливуд и о ней узнал весь мир - как о Джейн, той самой «я - Джейн, ты - Тарзан» из фильмов о Тарзане. И в браке она была счастлива: вышла замуж за режиссера Джона Фэрроу и родила ему семерых детей. Старшая из которых - знаменитая голливудская актриса Миа Фэрроу.
Когда Вивьен исполнилось пятнадцать, родители перевели ее в такую же школу в Италии, затем она год проучилась во Франции и еще год в школе при монастыре в Баварских Альпах: знание иностранных языков вкупе с хорошими манерами должно было стать залогом удачного брака.
Помимо языков, Вивьен овладела искусством игры на скрипке и фортепиано: она была настолько способной, что посещала занятия в Королевской музыкальной академии. А еще участвовала в школьных театральных постановках Шекспира.
Она также рисовала, прекрасно знала литературу, историю, а интерес к изучению языков - одно время она даже учила русский - сохранила до старости.
Вивьен вышла из монастыря в июне 1931 года. Ей было семнадцать, и родители хотели поскорее выдать ее замуж. Девушку возили на балы и прочие светские увеселения. В январе 1932 года в доме своей тетушки она познакомилась с Гербертом Ли Холманом, который был на тринадцать лет ее старше, обаятельным, умным, образованным. Он получил образование в Кембридже и служил барристером, то есть адвокатом высшего ранга. Партия во всех отношениях достойная. В мае 1932 года Вивьен поступила в Королевскую академию драматических искусств. Семья не возражала: все-таки на дворе XX век, к тому же Вивьен не инженером или врачом захотела стать, что было бы если не скандально, но удивительно, а актрисой, как все юные леди. Вот выйдет замуж, мгновенно забудет о своих амбициях. И едва начав учиться, Вивьен оставила Академию: Ли сделал ей предложение и это было одним из его условий. 20 декабря 1932 года они обвенчались и отправились в свадебное путешествие в Австрию. А по возвращении - как уж там Вивьен удалось мужа убедить? - Ли разрешил ей вернуться в Академию. Но ей снова пришлось прервать учебу: 10 октября 1933 года Вивьен родила дочь. Назвали ее Сюзанной. Вивьен погрузилась в то, что в ее кругу называлось «вести дом» - естественно, с помощью няни и прислуги. Но быстро поняла, что это - не ее стезя.
В августе 1934 года Вивьен прослышала, что на маленькую роль в фильме «Дела идут на лад» требуется «начинающая актриса». Ее взяли. Роль была действительно малюсенькой, а единственную реплику вырезали при монтаже. Но это была настоящая роль. В кино. В том же году, вспоминала Вивьен, в сентябре она отправилась в театр посмотреть новую пьесу с молодым, но уже популярным актером Лоуренсом Оливье. Потом сходила на эту постановку еще раз и еще, завороженная красотой этого Оливье и его талантом. И в конце концов сказала подруге: «Вот человек, за которого я когда-нибудь выйду замуж», - хотя знала, что актер женат. Да и сама была несвободна. На протяжении следующего года Вивьен участвовала в нескольких театральных постановках, снялась в двух картинах - «Деревенский сквайр» и «Джентльменское соглашение». Ее муж полагал, что это лишь временное увлечение, что Вивьен скоро «перерастет» актерские амбиции и вернется к обязанностям жены и матери. Он ошибался.
Вивьен начала репетировать одну из главных ролей в «костюмной» пьесе «Маска добродетели». Ее дебют был встречен восторженными отзывами критиков, они отмечали ее талант, но сама Вивьен отнеслась к восторгам трезво: «Моя героиня должна была вызывать у зрителей сочувствие, но, поверьте, заставить публику плакать куда легче, чем заставить смеяться». Столь же объективным в своей книге воспоминаний «Признания актера» был и Лоуренс Оливье: «Я впервые увидел ее в «Маске добродетели», в роли, которая привлекла к ней всеобщее внимание - хотя, скорее, красотой актрисы и тем обещанием, которое таилось в ней. Помимо магической красоты, она обладала прекрасной осанкой. Ее длинная шея, казалось, была слишком хрупкой и слегка клонилась под тяжестью прелестной головки, но через мгновение она вновь обретала решительность и горделивость...» Тогда же, в 1935 году, произошли три события, определившие дальнейшую судьбу Вивьен Холман, в девичестве Хартли. Она размышляла над выбором сценического псевдонима. И ошибка наборщика театральной программки помогла ей: вместе «Вивиан» он набрал «Вивьен». Так появилось имя. А фамилией стало имя мужа - Ли. Вивьен Ли.
Второе событие - присутствие на премьере «Маски добродетели» Александра Корды. Венгерский еврей Александр Корда был одним из отцов-основателей британской киноиндустрии, чем-то вроде голливудских Сэмюэла Голдвина, Уильяма Фокса, Луи Майера и братьев Уорнер в одном лице. Вивьен уже показывалась Корде, но он не обратил на нее никакого внимания. Однако после премьеры «Маски добродетели» пригласил к себе и предложил пятилетний контракт на съемки в десяти картинах. Суммарно этот контракт гарантировал ей 50 тысяч фунтов стерлингов - по тем временам скромный актерский гонорар. о не в деньгах дело: Александр Корда на всю жизнь стал ее ближайшим другом и другом Лоуренса Оливье. Злые языки утверждают, что у Вивьен Ли и Корды был роман, но это, скорее всего, сплетни. Как сплетни то, что именно благодаря Корде Вивьен получила главную женскую роль XX века.
Третьим судьбоносным событием стала встреча в модном ресторане «Савой-гриль». Наконец-то Вивьен Ли и Лоуренса Оливье представили друг другу общие друзья. «Друг указал на Ларри, сидевшего в другом конце зала, - вспоминала Вивьен, - и сказал: «Не правда ли, он выглядит без этих своих усов довольно нелепо?» Я возмутилась и надменно заявила, что он не может выглядеть нелепо ни с усами, ни без усов. Потом, когда мы уже уходили, Ларри подошел и пригласил меня на вечеринку. Я ответила, что мы оба - мой муж и я - с удовольствием придем. Мы отправились на ту вечеринку, было очень весело, и я помню, как меня поразила способность Ларри веселиться и хохотать от души, а потом вдруг отключаться и засыпать посреди шума и гама где-нибудь под роялем. У него всегда была эта потрясающая способность расслабляться в любых обстоятельствах... Я не думаю, что актерами становятся, что человека можно «выучить на актера» - но можно научить того, кто рожден актером, как и в каком направлении развивать свой дар. Ларри показал мне, что такое высочайшее актерское мастерство. Актеры по большей части люди робкие, и начальный период репетиций для них - сущая пытка. И Ларри знал, как снять напряжение. «Не бойтесь выглядеть полными идиотами, - говорил он. - Откажитесь от тормозов, делайте что хотите, освободитесь от предрассудков». А Алекс Корда научил меня иному. Он ввел меня в совершенно новый мир живописи, литературы, философии, политики. Он был знаком с потрясающе интересными людьми и стал для меня в профессии кем-то вроде отца. И спасителем для моей матери и дочери. Когда я во время войны снималась в Америке в «Леди Гамильтон», со средствами у меня было плоховато и он дал мне денег на то, чтобы я смогла переправить маму и дочку, которой тогда было шесть лет, из Лондона в Канаду, спасти их от нацистских бомб. На свете не так много продюсеров, которые способны на подобные поступки». Вивьен понимала, что после подписания контракта с Кордой - а она выторговала у него разрешение остаться в театре - в ее расписании не останется места для мужа и дочери. Но она подписала его. «Я унаследовала решительность от матери. Когда отец умер, ей было сорок пять лет. Она вполне могла превратиться в «профессиональную вдову», как того требовали приличия. Однако она решилась начать новую жизнь - отправилась во Францию и открыла свою косметическую фирму и трудилась в ней ежедневно с девяти до пяти». В августе 1936 года Вивьен Ли приступила к съемкам первого фильма по контракту с Кордой - исторической ленты «Пламя над Англией». Главную роль, моряка, посланного в Испанию с миссией от королевы, играл Лоуренс Оливье. Вивьен играла одну фрейлину, по сюжету возлюбленную того самого моряка. Экранный роман очень быстро превратился в роман настоящий.
Лоуренс Оливье пришел к Корде: «Александр, - сказал он, - я должен тебе кое в чем признаться. Мы с Вивьен любим друг друга...». «Это и так все знают, - ответил Корда. - Видно за милю». Вивьен снялась еще в двух картинах у Корды - в одной ее партнером был Конрад Вейдт, в другой Рекс Харрисон. А через год она снова встретилась на съемочной площадке с Лоуренсом Оливье. Фильм под названием «21 день» по рассказу великого писателя Джона Голсуорси - да и сценарий написал не менее маститый писатель Грэм Грин - снимал режиссер Бейзил Дин. В своей книге он потом объяснял, почему картина оказалась провальной. Оливье и Ли играли любовников, бегущих от правосудия, поскольку он случайно убил ее мужа. Судьба отпустила им всего три недели, наполненные страданием, страхом, сожалением о том, что случилось. Но никакие репетиции, никакие указания режиссера, никакие уловки оператора не могли скрыть торжествующего счастья в глазах влюбленных, и это сияние чудовищным образом контрастировало с сюжетом картины. Корда положил картину на полку и выпустил ленту в прокат лишь в 1940 году, уже после успеха «Унесенных ветром». Лоуренс Оливье и Вивьен Ли отправились посмотреть фильм, но ушли с середины.
Съемки «21 дня» начались в мае 1937 года, а 16 июня Вивьен объявила мужу, что уходит от него. Дочка Сюзанна пока поживет с бабушкой. Влюбленные поселились в съемной квартире в Челси. И Вивьен, и Лоуренс подали на развод, но их бывшие отказывались подписывать бумаги. В те времена подобного рода ситуации, когда любовники открыто жили вместе, считались недопустимыми, причем не только в Британии. Когда Лоуренс Оливье снимался в своем первом крупном голливудском фильме «Грозовой перевал», а Вивьен Ли уже работала там же над ролью Скарлетт, они жили в разных гостиничных номерах и покидали приемы и вечеринки порознь.
Оливье хотел, чтобы главную женскую роль в «Грозовом перевале» сыграла Вивьен Ли. Но голливудские продюсеры плохо ее знали - съемки начались еще до того, как Вивьен превратилась в Скарлетт О'Хара, - и роль отдали другой актрисе. Лоуренс Оливье был настолько великолепен в роли Хитклиффа (хотя в Голливуде и придумали идиотский хеппи-энд, в котором, кстати, Оливье отказался сниматься, потому сняли дублера), что его номинировали на первого в его жизни «Оскара».
Лоуренс Оливье отправился покорять Голливуд 5 ноября 1938 года - в день, когда Вивьен исполнялось 25 лет. 27 ноября Вивьен последовала за ним. В багаже у нее лежала книга, в которую она была влюблена - книга называлась «Унесенные ветром». Роман Маргарет Митчелл был опубликован в 1936 году, однако продюсер Дэвид Селзник приобрел права на его экранизацию еще до выхода книги. И два год ждал, пока сможет заполучить у студии MGM Кларка Гейбла, которого изначально прочил на роль Ретта Батлера. Эти два года он посвятил широко разрекламированному поиску исполнительницы роли Скарлетт. Всего на роль пробовались 1400 актрис, от звезд первой величины вроде Кэтрин Хепберн, Полетт Годдард, Ланы Тернер до никому не известных соискательниц голливудской славы. Александр Корда по старой дружбе предложил Селзнику Вивьен Ли, но тот не видел в ней Скарлетт - Селзник смотрел фильм «Пламя над Англией», однако Вивьен Ли его не впечатлила.
В те времена морское путешествие из Великобритании в Америку длилось две недели. Эти две недели Вивьен Ли перечитывала роман: она давно нацелилась на роль Скарлетт. Как вспоминала одна из писавших о кинематографе журналисток тех времен, «как-то раз у нас зашел разговор об «Унесенных ветром». Кто-то повернулся к Ларри и сказал: «Ты был бы великолепен в роли Ретта Батлера». Ларри только посмеялся... Все продолжали вяло обсуждать затею Селзника, как вдруг эта новенькая, Вивьен Ли, положила дискуссии конец. Она вышла вперед, маленькая, решительная, потуже затянула пояс макинтоша и произнесла: «Все знают, что Ларри, к сожалению, не будет играть Ретта Батлера. Но я сыграю Скарлетт О'Хара. Вот увидите». Это прозвучало как предсказание Сивиллы, как приговор, обжалованию не подлежащий».
Наступил декабрь 1938 года. Съемки уже начались, а Скарлетт еще не нашли. 10 декабря - в тот день снимался один из эпизодов горящей Атланты (на самом деле на съемочной площадке жгли декорации старых фильмов) - Майрон Селзник, брат Дэвида, и режиссер Джордж Кьюкор отсматривали очередных претенденток. Как вспоминала Вивьен, «я надела костюм, еще хранивший тепло предыдущей актрисы».
История гласит, что после этой пробы Майрон помчался к брату. «Эй, гений! - закричал он. - Я нашел тебе Скарлетт!»
Это было трудное время и для Вивьен, и для Лоуренса. Оба работали на износ. Закончив сниматься в «Грозовом перевале», Лоуренс Оливье принял предложение Альфреда Хичкока сыграть главную мужскую роль в его экранизации «Ребекки». Съемки «Унесенных ветром» завершились 27 июня 1939 года, и Вивьен в тот же день пошла на пробы к Хичкоку - она хотела снова работать со своим Ларри. Но Хичкоку она не подошла. В июле пара ненадолго вернулась в Лондон, а затем они снова отправились в Голливуд. Он - сниматься в экранизации «Гордости и предубеждения» Джейн Остин, она -в фильме «Мост Ватерлоо». Публика и критики видели теперь в Вивьен Ли исключительно Скарлетт О'Хара, поэтому для нее так важна была роль в этой картине. И Вивьен Ли победила: отзывы были самыми благоприятными. В сознании публики Скарлетт О'Хара навсегда осталась Вивьен Ли, но Вивьен Ли перестала быть только Скарлетт О'Хара.
1940 год начинался для Ли и Оливье с приятных новостей: и он, и она получили долгожданные свидетельства о разводе. Вивьен не возражала против того, чтобы право на воспитание дочери осталось у ее бывшего мужа Ли Холмана - кстати, они до конца оставались в дружеских отношениях. Право на воспитание сына Лоуренса Оливье Тарквиния сохранила его бывшая жена: со временем у нее и Вивьен также сложились вполне приятельские отношения, Тарквиний тоже дружил с Вивьен. И Ли, и Оливье были выдвинуты на премии американской Киноакадемии. Он - за «Грозовой перевал». Она - за «Унесенных ветром». Она получила своего «Оскара». Он - нет. Дома Вивьен свой «Оскар» спрятала, чтобы не попадался Лоуренсу. Потом статуэтка служила стоппером для двери в гардеробную...
В августе 1940 года, когда в Европе уже разгорелась Вторая мировая война и фашисты бомбили Лондон, Лоуренс Оливье и Вивьен Ли поженились. Это была скромная свадьба, на которой в качестве подружки невесты присутствовала Кэтрин Хепберн, а шафером был драматург и режиссер Гарсон Канин.
Интересно, что больших доходов ни «Грозовой перевал», ни «Унесенные ветром» супругам Оливье не принесли. Чтобы собрать денег на обратное путешествие в Англию и на то, чтобы внести свой пусть небольшой, но вклад в оборону страны, Лоуренс Оливье решил поставить на Бродвее «Ромео и Джульетту». Увы, спектакль выдержал всего 35 представлений - ни публика, ни критика не были в восторге от «чересчур британской» манеры их игры. Лоуренс и Вивьен потеряли даже то немногое, что у них было, и застряли в Америке. Застрял здесь и Александр Корда, которого очень раздражало, что война на его новой родине была американцам почти безразлична. Корда искал способ склонить настроения американцев в пользу Великобритании. А это означало - давление на конгресс и президента, следовательно, военные поставки и другую материальную и военную помощь в битве за Англию.
И Корда решил снять в Голливуде фильм «Леди Гамильтон» - любовную историю между легендарным британским адмиралом Нельсоном и супругой британского посла при Неаполитанском королевстве сэра Гамильтона. Это был третий и последний фильм, в котором Вивьен и Лоуренс снимались вместе. Картина собрала большую кассу - несмотря на сопротивление ревнителей морали, видевших в истории не узаконенной церковью любви угрозу исконным американским ценностям. В декабре 1941 года теперь уже «мистер и миссис Оливье» смогли вернуться в Англию. Вивьен присоединилась к театральному ревю, выступавшему перед британскими войсками, расквартированными в Северной Африке. Одетая в костюм Скарлетт О'Хара, она пела, танцевала, читала отрывки из пьес. Она отчаянно боялась летать: ее друг Лесли Говард, сыгравший в «Унесенных ветром» роль Эшли, погиб в американском транспортном самолете, сбитом немцами. И все же регулярно летала и выступала перед солдатами, даже когда плохо себя чувствовала. В 1943 году после очередной поездки в войска врачи поставили ей диагноз: туберкулез. Отправили на два месяца в санаторий, из которого она вышла вроде бы полностью излечившейся. По крайней мере она не отказалась от съемок в фильме «Цезарь и Клеопатра» и продолжила сниматься, даже когда забеременела - они с Ларри мечтали о ребенке. Но однажды на съемочной площадке Вивьен споткнулась, упала. У нее случился выкидыш. А затем началась депрессия, закончившаяся первым серьезным приступом болезни, полностью изменившей жизнь и Ли, и Лоуренса Оливье. Близкие давно замечали у Вивьен Ли странные перепады настроения - то она была веселой, жизнерадостной, то вдруг впадала в тоску и даже отчаяние. Но не придавали этому большого значения, хотя Лоуренс как-то решился спросить у отца Вивьен, не страдал ли кто в семье душевными расстройствами. Однако ответа не получил. Во время того первого приступа Вивьен вдруг набросилась на Лоуренса с кулаками, выкрикивала непристойности - впрочем, и в обычном своем состоянии она не гнушалась крепким словцом, привычку эту она переняла у своего Ларри, - валялась по полу, билась в истерике. Затем вдруг затихла... На следующий день она не могла вспомнить ничего из того, что случилось накануне. Со временем Оливье научился распознавать признаки наступления кризиса: несколько дней лихорадочной активности, затем несколько дней глубокой депрессии, потом буйный припадок, после которого она ничего не помнила. Врачи поставили диагноз: маниакально-депрессивный психоз. В те времена душевные болезни считались чем-то постыдным. Да и лечить их не умели, а если и пытались, то варварским методом - с помощью электрошока. Вивьен Ли несколько раз подвергалась лечению электрошоком. И в иные дни сразу же после «процедуры» выходила на сцену и играла. Самое страшное свидетельство ее страданий оставил актер Дэвид Нивен, друг Лоуренса Оливье. Описывая историю, случившуюся в Голливуде в 1953 году, когда Вивьен снималась в фильме «Глубокое синее море», Нивен из деликатности называет ее в своих мемуарах другим именем - Мисси.
«В шесть утра мне позвонила ее чернокожая служанка Мэй. Спросонья я даже не понял, о чем речь. «Она одержимая, она одержимая, - вопила Мэй. - Миста Дэвид, приезжайте скорее!» Наскоро одевшись, я вскочил в авто и уже через двадцать минут был возле дома, который ей снимала студия. Мэй, завидев меня, завопила снова. Она кричала, что ее хозяйка одержима дьяволом и что она ни минуты здесь не останется. Все мои попытки урезонить Мэй ни к чему не привели - она сбежала. Я вошел в дом. На улице еще было довольно темно, в доме тоже не горело ни одного огонька. Я в нерешительности прошел в гостиную, позвал: «Мисси, это я! Дэвид!»
И вдруг в гостиной вспыхнул свет. Она спускалась по лестнице, совершенно обнаженная, свалявшиеся волосы свисали дикими космами, по щекам сбегали темные полоски туши для ресниц, по подбородку размазана губная помада. Она выглядела совершенно безумной. До этого я еще никогда не сталкивался с проявлениями истерии и совершенно не знал, что делать. Я попытался приблизиться к ней, но она побежала назад, наверх, с криком: «Не смей ко мне прикасаться, я тебя ненавижу!»
Потом она села на верхней площадке и смотрела на меня сквозь столбцы перил, словно загнанное животное.
Я знал, что ей скоро на студию, что если она не придет, студийные служки забеспокоятся, пошлют кого-нибудь узнать, почему она запаздывает, а этого допускать никак нельзя. Если о ее состоянии узнают в Голливуде, ей конец. Я решил применить обходной маневр. Сказал: «Ладно, сиди там сколько хочешь, а я устал и пойду, наверное, посмотрю телевизор». В те времена круглосуточного вещания еще не было. Я включил телевизор, по пустому экрану бежали полосы. Я уселся на диван и сидел так некоторое время, пока не услышал, как за моей спиной заскрипели половицы. Я решил не оборачиваться. Она подошла к дивану и свернулась на другом его конце, словно котенок. Она смотрела на пустой экран, и на лице ее постоянно менялись выражения - то она заинтересованно вглядывалась в эти полосы, то вдруг смеялась и указывала на экран пальцем, словно хотела привлечь мое внимание к тому забавному, что там происходило, то вскрикивала, вздрагивала от страха: она смотрела какой-то фильм. Фильм, который шел на совершенно пустом экране. Я почувствовал, как волосы у меня на затылке встали дыбом...» Дэвид Нивен вызвал врача, позвонил Лоуренсу Оливье - он находился в Англии. Лоуренс прилетел через день...
Приступы повторялись все чаще. Но об этом не знал никто, кроме близких: Вивьен продолжала работать в театре - она всегда считала себя прежде всего театральной актрисой - и сниматься в кино. В 1951 году она получила своего второго «Оскара» за фильм «Трамвай «Желание», в котором сыграла Бланш Дюбуа. К концу фильма - и пьесы Теннесси Уильямса, в которой Вивьен Ли блистала на подмостках лондонского театра, - ее героиня лишается рассудка. И Вивьен любила говорить, что это именно роль Бланш довела ее до «состояний», как она называла свои срывы. Но это не так: «состояния» возникли задолго до работы над ролью. В периоды, когда болезнь отступала, Вивьен Ли поражала всех глубиной своего интеллекта - по свидетельству очевидцев, она зачастую куда лучше и тоньше понимала пьесы, чем ставивший их ее муж. На репетициях они называли друг друга «Кисонька» и «Котик» (оба были любителями кошек, особенно сиамских, в какой-то момент в их доме жили одиннадцать котов), и «Кисонька» часто не соглашалась с трактовками «Котика». Но умела высказать свои возражения и соображения так ловко, что «Котику» оставалось лишь проглотить обиду. Она много читала, прекрасно разбиралась в истории и была великолепной собеседницей. А еще она умела дружить - редкое свойство, которое отмечали все ее современники. И прекрасно вела дом: этому искусству ее научила мать. Она была настоящей леди.
В 1956 году у Вивьен Ли вновь случился выкидыш. Она впала в глубочайшую депрессию, из которой ее не могли вывести никакие усилия врачей. Ее первый муж Ли Холман, с которым у Лоуренса сложились самые теплые отношения, перебрался в дом Оливье, чтобы помочь ухаживать за Вивьен. Сам Лоуренс все чаще и чаще отсутствовал: он уже не выдерживал такого напряжения. Выйдя из очередного «состояния», Вивьен поняла, что ее браку наступил конец. И у нее начался роман с актером Джоном Меривейлом.
Оливье взял с Меривейла слово, что тот будет заботиться о Вивьен. И слово свое Меривейл сдержал. К этому времени Вивьен обзавелась домом в Суссексе. Он назывался «Мельница Тикеридж» - когда-то здесь была водяная мельница и остался чудесный пруд. В этом доме бывали все ее друзья - от Уинстона Черчилля, который приохотил ее к живописи (в ее спальне висел написанный Черчиллем натюрморт), и принцессы Маргарет до соседского парнишки, единственного, которому Вивьен разрешала удить рыбу в своем пруду. Здесь бывала ее дочь Сюзанна. Какое-то время мать и дочь были далеки друг от друга: Сюзанна не могла простить ей, что Вивьен «променяла ее на театр». Но со временем старые обиды забылись, и Вивьен радовалась, что дочь подарила ей трех внуков.
В 1961 году на экраны вышел фильм «Римская весна миссис Стоун» по роману Теннесси Уильямса, где партнером Вивьен был молодой Уоррен Витти. Во время работы над этой картиной Лоуренс Оливье подал на развод. Он увлекся молодой актрисой Джоан Плаурайт, на которой и женился год спустя. Вивьен отнеслась к этому с пониманием и сделала все, чтобы подружиться с Джоан. Она продолжала работать, выступила на Бродвее в новом для себя жанре - в мюзикле «Товарищ», ради чего брала уроки пения и танцев. Усилия увенчались успехом: в 1963 году ее наградили высшей американской театральной премией «Тони». Но эти же усилия вызвали новый приступ психической болезни, Вивьен вынуждена была уехать в Англию, где ее поместили в лечебницу.
Вернулся и ее старый враг - туберкулез. Она все реже выходила на сцену, все чаще оставалась дома. Однако в 1964 году смогла отправиться в Голливуд, чтобы сняться в фильме по роману Кэтрин Энн Портер «Корабль дураков». В 1967 году она еще раз собрала волю в кулак и приступила в Лондоне к репетициям чеховской пьесы «Иванов». Летом 1967 года Вивьен, несмотря на обострение туберкулеза, продолжала репетировать - дома. Она надеялась снова выйти на сцену.
Это случилось в пятницу, седьмого июля. Джон Меривейл вернулся с репетиции, заглянул в спальню Вивьен. Она спокойно спала. Когда он снова заглянул туда пару часов спустя, Вивьен Ли лежала на полу. Она была мертва.
«Ли Холман научил меня тому, как надо жить, твой отец научил меня тому, как надо любить, а Джон Меривейл научил меня одиночеству, - сказала незадолго до смерти Вивьен Ли своему пасынку Тарквинию Оливье. - Лучше несколько дней прожить с ним, чем целую жизнь, но без него».
- С кем «с ним»? - спросил пасынок.
- С Ларри.
