Ольга Чехова: За стеклянной стеной.
Ольга осторожно проскользнула в квартиру и прикрыла за собой входную дверь. Щёлкнул замок, и тут же послышались шаги тети. «Ты знаешь, который час? Где ты опять пропадала?»
Знаменитая актриса Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, вдова писателя Антона Павловича Чехова, вышла из комнаты навстречу своей семнадцатилетней племяннице, которую назвали в её честь. Смотрела она с укоризной.
С самого детства Книппер-Чехова звала шаловливую девочку авантюристкой, глядя, как та быстро добивается своих целей и находит общий язык с людьми. Ольга быстро разбиралась в любом предмете, ей легко давались языки, она умела рисовать и ценить красоту. Перед девочкой из хорошей семьи открывались все дороги, но она мечтала стать актрисой. Грезила о сцене лет с пяти, выступала перед родственниками с чтением стихов и стремилась во всём подражать своей знаменитой тётке. «Я была в театре, дорогая тетя! — Оля быстро подбежала и поцеловала её в щеку. — Ах, как там хорошо! Как я мечтаю, наконец, выйти на сцену в настоящем спектакле, перед самой настоящей публикой!» Книппер-Чехова сурово посмотрела на племянницу. Это дитя понятия не имеет, что служение сцене — тяжёлый труд. К тому же Бог не наградил её выдающимся талантом. Ей бы найти хорошего мужа, родить детей и быть счастливой в браке. А сцена заберёт её молодость. Она и оглянуться не успеет, как пройдет жизнь. Помочь Ольге она обещала. Собственно, для этого брат Константин и отправил её из Царского села в Москву. Может быть, если будет упорно трудиться, что-нибудь из неё и выйдет. Хотя истинный её талант — в женской красоте и умении очаровывать всех вокруг. Несмотря на то, что ей всего семнадцать, это совершенно очевидно. Глядя, как Ольга кружится вокруг стола вместе с чашкой чая, старая актриса спрятала любящую улыбку и поучительно вздохнула: «Что-то ты слишком легко живёшь. Не доведёт тебя это до добра».
Ольга Леонардовна даже представить не могла, что её племянница всего через несколько лет уедет из России в Германию, сделает головокружительную карьеру в немецком кино, станет любимицей Гитлера, тайным агентом советских спецслужб, успешной бизнес-леди и кумиром миллионов. Проживёт долгую и сложную жизнь, полную больших побед и горьких разочарований. В актёрской профессии для неё не останется тайн, а вот любовь и женское счастье будут ускользать всю жизнь...
Принц Датский и Офелия.
«Кто эта девушка в белом платье?» — спрашивали друг у друга гости, приглашённые на праздник в загородный дом одного из актёров Московского художественного театра. — «Это Олечка Книппер, племянница Ольги Леонардовны, из Петербурга. Вы не представлены? Она очаровательна! Обворожительна! Идёмте, я вас познакомлю!» — «Боже, как мила!»
Такие разговоры слышались всюду, куда бы ни приходила Ольга. Она покоряла своей красотой, нежностью, лёгкостью, игривостью. С обожанием она смотрела на театральную молодёжь, принимала участие в шутливых постановках, что всегда устраивались на праздниках, и присутствовала на пирушках, где собирались актёры и их поклонники. Она готова была говорить о театре часами напролёт, цитировать классиков и современных писателей, спорить о новых постановках Москвы и Петербурга. Но в ней замечали лишь женственность и романтичность.
Оказавшись в доме у тёти и будучи принятой в театральном мире в качестве племянницы великой Книппер-Чеховой, Ольга быстро завела друзей и знакомых. За ней тут же образовался шлейф почитателей и воздыхателей, стремившихся завоевать её расположение. Её звали в театр, в концерт, в гости или просто прогуляться. Она же оставалась совершенно равнодушной к мужчинам. Ко всем, кроме одного.
В племянника покойного Антона Павловича Чехова, Мишу, Оля была влюблена ещё с детства. Когда тот вместе с дядей приезжал в Царское село, девочка всё время старалась оказаться рядом с ним. Её сердце билось чаще, когда она на него смотрела, и спрятать влюблённый взгляд порой совсем не получалось. Взрослый Миша казался ей принцем. Ему 23, и он такой красивый и талантливый!
Михаил Чехов общался с ней как прежде, словно она так и осталась маленькой девочкой. Они проводили время в одной компании, у них были общие мечты, но романа не получалось. Михаил обходил её вниманием, кокетничал при ней с другими барышнями, и, в отличие от всех остальных, будто вовсе не замечал, как она мила и прекрасна. Зато его брат, Владимир, влюбился в Книппер со всей горячностью молодости и однажды попросил её руки. «Простите, Володя, я не могу выйти за вас замуж». Отказ больно его ранил. Он начал искать новых встреч, писать ей письма, нарочно попадаться ей на пути, чтобы сказать: «Ольга, подумайте! Я смогу сделать вас счастливой!» Но ей не о чем было думать. Владимир наверняка останется просто одним из поклонников — таких было множество у её матери. А вот за Михаила она бы с радостью вышла замуж. Ведь даже просто быть с ним рядом — счастье.
Однажды на частном празднике, где было много гостей, они полушутя играли «Гамлета». Миша был принцем Датским, она — Офелией. Как только отыграли сцену, скрылись за лёгкими кулисами, и... принц её поцеловал. Будучи совсем не осведомленной в сексуальной жизни, она перепугалась возможных последствий: «Теперь ты обязан на мне жениться?!» — «О чём ещё я могу мечтать?» Так открылась тайная страсть Михаила Чехова. Видя осаждавших её поклонников, он не решался признаться в своих чувствах, боялся быть отвергнутым. Теперь же с гордостью победителя он мог всем демонстрировать свой трофей.
Ей же гордиться было особо нечем. Михаил Чехов для её аристократических родственников, водивших дружбу с самим императором, был всего лишь третьеразрядным актёром. Да, он зачислен в штат МХАТа, репетирует под руководством самого Станиславского, ну и что? Достойной партией для девушки из хорошей семьи он никак не мог быть.
О предстоящей свадьбе Ольга не сказала никому из родни. Миша нашёл церковь, подкупил попа, чтобы обвенчал без родственников — гражданских браков тогда не заключали, — и таинство торопливо свершилось. Во время обряда постоянно хлопала церковная дверь, и Ольга вздрагивала, словно от ударов. «Не к добру», — мелькала мысль. С того момента в её жизни начался ад.
Время словно остановилось.
Избалованная девушка из богатой семьи переступила порог квартиры, в которой ей предстояло жить. Крошечная полутёмная, пропитанная застоявшимися запахами старого дома и жареного лука, она показалась ей ужасной после огромной и светлой тётиной квартиры, после родительского дома в Царском селе. Её встретили две женщины с натянутыми улыбками. «Это моя мама и моя няня», — сказал Миша, поддерживая свою новоиспеченную жену под локоть. От обеих веяло холодом. Полюбить свою невестку им так и не придётся. Праздничный ужин в тесной комнате был нерадостным. Все молчали. Женитьбы от любимого Мишеньки никто не ожидал. Подружек он менял, как перчатки, и к Ольге относились как к очередной временной барышне. Подумаешь, жена! Видали мы таких! Обе женщины поглядывали на неё высокомерно. А она не могла проглотить ни кусочка. Ольга попросила Мишу позвонить тёте и сказать, что домой она не вернётся, потому что будет жить теперь с мужем. Он так и сделал. Через час разгневанная Книппер-Чехова была уже на квартире у новобрачных: «Собирай вещи и едем домой!» — «Но я вышла замуж». — «Быстро! Я уже дала телеграмму твоей матери! Она приедет утром!» Всю ночь Ольга рыдала, представляя, что скажет ей мать. Та, узнав о замужестве, облегчённо вздохнула и поцеловала её в лоб: «Это не самое страшное. Главное, не соверши ещё одну глупость. Не забеременей, пока вы хорошо не узнаете друг друга. Вот только... тебе придётся поговорить с отцом». Это было хуже всего. В поезде мама придумала план: «Ты снимешь кольцо и спрячешь свой паспорт. Два дня будешь лежать, словно болеешь. Остальное я беру на себя». Ольга вспомнила, как в детстве напугала отца, устроив истерику и выпрыгнув из окна. По счастью, она приземлилась на сено и ничего себе не сломала. Вот и сейчас ей предстоит сыграть подобную сцену. Тогда факт замужества будет уже не таким важным. В конце концов, она почти актриса. Она сумеет.
Ольга ехала в вагоне первого класса из Петербурга в Москву к своему мужу и к новой жизни. План матери сработал. Отец её простил и отпустил, заверив, что она всегда может вернуться. Но Ольга не собиралась возвращаться. Теперь всё будет по-другому! У неё есть муж, она его любит, а с его семьёй она научится жить. Не было ещё таких людей, с кем бы Ольга не нашла общий язык!
Миша вместе с матерью встретил её на станции. Весь вечер старуха ворчала, а когда улеглась спать, позвала няньку чесать себе пятки, после чего захрапела. От атмосферы дома, от этих чужих людей и ужасающе непривычной жизни Ольга будто заледенела. Все её иллюзии наладить отношения развеялись в первый же вечер. «Ничего, ты привыкнешь», — сказал Миша. А на неё накатилась усталость и равнодушие. В таком состоянии Ольга прожила несколько лет.
Карьера Михаила Чехова развивалась стремительно. Через год после женитьбы о нём уже знали в обеих столицах, его имя было на слуху, в газетах писали, что он гений и ему предстоит сыграть много интересных ролей в театре. Даже родители Ольги признали их брак. Миша снимается в кино, играет на сцене Художественного и репетирует в студии под руководством Сулержицкого и Вахтангова. Ольга во всём поддерживает его и старается не прерывать старых связей. Но ей все сложнее оставаться в хорошем настроении. По утрам муж капризничает и барствует, а вечерами запойно пьёт и водит девиц. Мама и няня во всём ему потворствуют и насмехаются над Ольгой. Чтобы как можно меньше бывать дома, она поступила вольнослушательницей в студию Станиславского и начала учиться в училище живописи, ваяния и зодчества. Стоя за кулисами в студии и наблюдая, как актёры на репетиции по сто раз повторяют одни и те же монологи, получая в ответ суровое: «Не верю», падают в обморок и снова встают, чтобы работать дальше, Ольга сжимала кулаки: «Я сильная! Я смогу!» Но для окружающих её людей театра она была всё той же пленительно-очаровательной женщиной без таланта, второй Книппер-Чеховой (надо же, как будто одной было мало!), женой гениального мужа и племянницей великой актрисы. Через год после заключения брака Ольга забеременела. Сказала об этом мужу. Он пожал плечами и ушёл. Время для неё словно остановилось. Все первые месяцы беременности она с утра уходила из дома и бродила по улицам, думая, что ждёт её дальше. Неужели ребёнок привяжет её к этой ужасной жизни навсегда? Живот рос, от избытка жидкости в организме Ольга вся распухла. Трудно было и сидеть, и лежать. Ходить так вообще почти невыносимо. Она запиралась у себя в комнате и старалась никого не видеть и не слышать.
Однажды пришла домой — в её комнате заняты починкой и штопкой мама и няня. Обмениваются взглядами и хихикают, как две заговорщицы. Дверь в их комнату заперта, за ней слышится женский игривый голос. Через несколько минут оттуда выходит Миша с барышней и, словно не замечая жены, с улыбкой говорит матери: «Теперь можете возвращаться»...
За три недели до родов Ольгу вывезли на дачу. Там нервы её не выдержали — на теннисном корте Миша откровенно флиртовал с какой-то девушкой. Ольга сорвалась, плакала, кричала на мужа. Михаил в ответ снова просто уходил. Много лет спустя Чехова ему всё простит и будет благодарна за дочь. Но в те минуты она ненавидела его так, словно хуже не было человека на свете. Как можно было так ошибиться? И это Миша, тот самый, которого она боготворила! За что же он так её не любит? Что она ему сделала? Во время родов Ольга находилась между жизнью и смертью. Так в этот мир пришла её дочь Ада.
Прощай навсегда.
Наступил 1917 год. Жизнь была прежней. Ада росла, Миша играл в театре и жил, как хотел. Ольга почти смирилась со своим отчаянным положением. Мир — настоящий, живой — был словно за стеклянной стеной. «Что с тобой, Миша? — стакан в его руке трясся и стучал о зубы. — Опомнись, у тебя вечером спектакль!» «Он — как и отец, который пил три дня подряд, а потом неделями капли в рот не брал, — сказала мать, глядя на сына. — Ничего с этим не сделаешь». Миша бросил стакан на пол и истерически закричал: «Всех мобилизируют! Им нужен каждый мужчина! И я тоже! Не пойду! Не хочу! Не буду стрелять в живых людей!» Ольга оставила ребёнка и срочно поехала к Станиславскому. «Ему нельзя! Он нездоров!» Константин Сергеевич нахмурился. По поводу Мишиного «нездоровья» он то и дело отменял в театре спектакли. «Пожалуйста! Я знаю, вы можете», — умоляла Ольга.
Станиславский решил вопрос с мобилизацией. Чехова оставили в покое. Вечером, узнав, что Ольга просила за него, Миша упал ей в ноги и поклялся больше никогда не пить и не водить в дом «этих девушек». Через две недели всё началось сначала.
Стрелки на больших часах на стене вздрогнули и остановились. Пора. Уйти оказалось просто. Ольга запеленала ребёнка, собрала вещи и шагнула к порогу. «Ты куда?» — вышел из комнаты Миша. Она обернулась, посмотрела на него как на чужого, погладила по щеке: «Какой ты некрасивый. Ну, прощай. Скоро забудешь». — «Постой, вернись, ты что? Я больше никогда»...
Ольга уже не слышала этих клятв. Миша и вся жизнь с ним остались в прошлом. Ей нужно сейчас думать о ребёнке — надо где-то жить, зарабатывать деньги. Первый раз обворожительной и пленительной женщине придётся заботиться о себе самой.
Несколько месяцев подряд она ежедневно ходила в контору винного магазина и раскладывала корреспонденцию, училась печатать на машинке и разбиралась в основах бухгалтерии. А по вечерам вырезала шахматные фигурки, чтобы по дешёвке отдать их оптовику. Вскоре о её положении узнает мать и привезёт денег. Она помогает ей тайно — отец, простивший ей брак, не смирился с его развалом. Через пару месяцев министерство отца переводят в Москву, и Ольга переезжает к родителям. Но неприятности не заканчиваются. Начинается Гражданская война, голод, разруха. Каждый день приходится выживать, искать хлеб, молоко, картошку. Выменивать на вещи и продукты драгоценности, чтобы спасать себя и кормить истощённого ребёнка. Когда дров больше достать негде, жгли книги. За два года не осталось ни одной. Родители вместе с Адой перебираются в Сибирь, Ольга остаётся в Москве. Играет в любительской труппе «Сороконожка», получает хлебные карточки. Зимой температура в квартире ниже нуля. В каждой комнате — квартиранты, храпящие на мешках с сеном и справляющие нужду в углах комнат. Два года проносятся как страшный сон, где каждый день в своём отчаянии похож на другой. В 1921 году Ольга Леонардовна от Луначарского разрешение на полуторамесячную поездку в Германию «для поправки здоровья и продолжения театрального образования». Ольга садится в поезд с военнопленными и уезжает, прихватив с собой лёгкую сумку. Под языком она везёт драгоценное кольцо. Его можно будет обменять и жить на эти деньги. Главное, чтобы никто его не заметил. Она даже может тихо с ним разговаривать — спасибо занятиям сценической речью.
Маленькая ложь.
В Россию она вернётся только после второй мировой войны. Это будет другая страна, и Ольга Чехова будет совсем другой. Женщиной с именем, баснословными гонорарами и особым заданием. А пока её не узнает подруга, с которой они договорились встретиться в Берлине. Ольга сбрасывает платок. От её красоты почти ничего не осталось. Худая, бледная, измождённая женщина двадцати четырёх лет, с ввалившимися серыми щеками, синюшными кругами под глазами и сильно выдающимся носом. «Оля, неужели это ты?» Подруга ведёт её в кафе и заказывает пирожные со взбитыми сливками, против которых ослабевший желудок Ольги будет бунтовать несколько дней. Они продают кольцо, и вместо сапог с картонными подошвами на Ольгиных ногах оказываются лёгкие удобные туфли. Стеклянная стена, отделявшая её от мира, постепенно исчезает. Ольга живёт в частном пансионе, чистеньком и уютном. Перебивается случайными заработками: снова вырезает фигурки, лепит из глины. Благодаря подруге круг её знакомых растет — в Берлине множество эмигрантов. Она поправляет здоровье, с удовольствием общается, становится вновь привлекательной. Так в Германии появляется пленительная и обворожительная Ольга, теперь уже с фамилией Чехова, актриса студии Станиславского — эту маленькую ложь она себе простила...
Почти каждый день в Берлине приносил Ольге новые знакомства. Она снова, как и прежде, слышала за своей спиной: «Кто эта женщина?» «Та красавица в белом платье? О, это Ольга Чехова, русская актриса из очень известного театра. Играла у какого-то знаменитого режиссёра со сложной фамилией». — «Надо же, такая хорошенькая! Смотрите, как она прекрасно держится. Очаровательна!»
У неё — единственная пара туфель и платье, которое не стыдно надеть на приём, но Ольгу это не смущало. Жизнь в Берлине настолько отличалась от московской, что ей захотелось остаться в чужой стране навсегда. Перевезти бы родителей и маленькую дочку! Может, и Ольга Леонардовна Книппер-Чехова согласится переехать. Но для этого надо устроиться, найти работу.
Однажды Ольга оказалась среди людей, для которых фамилии Станиславский и Чехов говорили о многом. О системе Станиславского в Германии уже слышали, а пьесы Антона Павловича ставили и за границей. Встреча Ольги с кинопродюсером Эрихом Поммером стала выигрышным лотерейным билетом. «Чехова? Это интересно... А в кино вы снимались? — спросил он при знакомстве. — Мы сейчас ищем актрису для фильма «Замок Фогельод» (Schloß Vogelöd). Талантливого режиссёра я уже пригласил, а вот красивую героиню ещё не нашел». Ольга понятия не имела, что такое синематограф. В России она не видела ни одного фильма. Проронив с улыбкой нечто вроде «кино — это прекрасно», она на следующий же день отправилась в кинотеатр. День за днём актриса смотрела всё подряд, пытаясь уловить суть нового искусства. Оно ей не нравилось. Слишком карикатурно и не по-настоящему выглядела жизнь на экране. Ни о каком переживании и отражении истинной глубины чувств здесь и речи не шло. Ей, впитавшей лучшие традиции школы Станиславского, кино казалось совершенно чужим. Вскоре её нашёл Поммер и передал сценарий, от первой до последней страницы написанный по-немецки. В конверте был и контракт с указанной суммой гонорара. Такой шанс нельзя было упустить! Чехова отдает сценарий на перевод и нанимает репетитора немецкого языка. Для себя она решает, что освоит новое поле деятельности во что бы то ни стало.
Первый же день съёмок буквально свёл её с ума. В павильоне стоял страшный гвалт, множество событий происходило одновременно. В одном углу стрекотала камера, в другом рабочие собирали декорации, в третьем гримерши и костюмеры пили чай и хихикали, в четвёртом репетировали актёры. Посредине стоял рояль, и молодая пианистка наигрывала музыку, должную создавать соответствующее настроение у актёров: радостное или меланхоличное. Из-под молотков рабочих вздымались облака пыли и повисали в воздухе. Дышать было невозможно, все чихали или кашляли. Но хуже всего было то, что играть надо было разные сцены будущего фильма, а не по порядку.
Ольга была на грани отчаяния. Она едва дожила до конца съёмочного дня и сразу же поехала на вокзал за билетом в Россию. «Предаёшь нас? —
спросил режиссер на следующий день. — Ты же подписала контракт!» — «Да, но я не могу так работать! — чуть не кричала она. — Я не слышу сама себя!» И на киностудии впервые за всю историю вышло указание о соблюдении тишины, когда играет артистка Чехова. Через несколько дней ей предложили сниматься ещё в одном фильме.
Во время премьеры фильма «Замок Фогельод» Ольга сидела, вжавшись в кресло. На экране суетилась какая-то манерная женщина, неуклюжая и беспомощная. Когда включили свет, ей хотелось от стыда провалиться сквозь землю. Поммер подошёл к ней и поцеловал руку: «Такого успеха добивается не каждый. У вас большое будущее, фрау Чехова!» На следующий день газеты вышли с похвальными рецензиями. Молодая иностранка понравилась немецкой публике. Это было начало грандиозной карьеры.
Отчуждение и бег по кругу.
Ольге хотелось смеяться и плакать одновременно. С одной стороны, она получила, что хотела — деньги и успех, но с другой — новая работа вызывала уныние. Однако раздумывать было некогда. Всё-таки гонорары от фильмов были куда значительнее, чем выручка от глиняных фигурок, которые она лепила на продажу. А с учётом сумасшедшей инфляции. В последующие два года она снималась в 6-7 фильмах в год, работая «с энергией ста лошадей». После «Мулен Руж» (Moulin Rouge) Ольга проснулась настоящей звездой. С того дня круг завистников Чеховой значительно расширился. «Что они в ней находят?» — «Иностранка! Да она по-немецки и то говорить толком не может!» А круг поклонников, в том числе влиятельных, приобрел пугающие размеры. Получая очередной подарок, в который не было вложено открытки, Ольга терялась — от кого? За ней теперь ухаживали богатейшие мужчины страны. Предложения были разные — поужинать, провести ночь, стать любовницей или женой. Она кокетничала, встречалась, но серьёзных романов не допускала. Боялась влюбиться и потерять голову. Ей было страшно совершить ошибку и вновь оказаться женой человека, который перестанет её уважать сразу же после венчания. Мужчин с серьёзными намерениями она игнорировала, пускаясь в лёгкий флирт с теми, кого не жалко было потерять. Иногда она вспоминала свой прошлый брак — неужели той замученной женщиной в грязной квартире была она, Ольга Чехова? Нет, это не должно повториться.
Ольга Чехова с дочерью Адой.
Свой семейный вопрос Ольга решила иначе. Когда в России умер её отец, она пригласила мать и дочь Аду в Берлин. В ожидании их приезда Чехова делает ремонт в съёмной трёхкомнатной квартире в центре города, покупает новую мебель и даже заводит собаку. Наконец-то в её жизни появятся близкие люди, которые будут любить её не как артистку и красивую женщину, а как родного человека. Встреча её разочаровала. За долгие годы разлуки мама сильно постарела и отдалилась, дочка выросла, совсем её не помнила и была холодна. Уютного дома и семейного очага не получилось. Ольга снималась целыми днями, вечерами часто уезжала на приемы, где обязана была присутствовать. Возвращалась ночью, когда все уже спали. Встречал её только пес, единственное существо, которое радо было видеть хозяйку. Шёл 1929 год. Однажды, вскрывая почту, Ольга наткнулась на конверт со штемпелем из России. Ей писал бывший муж с просьбой помочь найти работу в Германии. Она сразу откликнулась. Никаких обид не осталось — слишком далекой стала та жизнь, в которой они были вместе. Знакомые продюсеры задавали ей одни и те же вопросы: снимался ли Михаил Чехов в кино и говорит ли он по-немецки. Русскоговорящий актёр, пусть даже очень известный в России, был никому не нужен. Наконец, она услышала: «Мы снимем знаменитого русского в немецком кино, а режиссёром фильма будет его бывшая жена!»
Ольга сняла для Чехова и его жены двухкомнатную квартиру и устроила их приезд. В Берлине Михаил впервые встретился с Адой. Ольга со смешанным чувством любви и обиды наблюдала, как сближаются отец и дочь. Они нравились друг другу, им было, о чём поговорить. Но когда она к ним приближалась, они замолкали. Ей это казалось странным и несправедливым. Где был Михаил, когда она в муках рожала Аду? Чем он занимался, когда она бродила по московским улицам, пытаясь достать малышке хлеба и замороженного молока? За всё это время он не помог ничем! Впрочем, она сама не без греха. Задушив в себе ревность, Ольга Чехова готовится к съёмкам. Фильм «Паяц собственной любви» (Der Narr seiner Liebe) по французскому роману «Шут» стал очень успешным. Михаила стали приглашать сниматься знаменитые режиссёры, но Чехов в Берлине не прижился. Он уезжает в Америку и делает там карьеру. Ада пишет ему почти каждый день. А Ольга по-прежнему много снимается и задумывается о том дне, когда сможет, наконец, остановить этот марафон. Фильмы похожи друг на друга, роли словно под копирку. Очаровательная, обворожительная, сексапильная... Её признавали таковой, даже если она выглядела не на «все сто». Получив предложение сниматься в Голливуде, где уже блистала Марлен Дитрих, Чехова села на корабль и там обнаружила, что заразилась от дочери свинкой. После шести дней пути больная, опухшая, с глазами-щелочками, закутавшись по самый нос в меховой воротник и нацепив шляпу с вуалью, она появилась перед режиссёром. «О! Какая от вас исходит сексуальность!» С тех пор её так и звали на площадке — «секси-Ольга». По возвращении в Германию её ждало предложение открыть свою кинокомпанию.
«Мы с вами ещё увидимся».
Она ухватилась за эту идею. Поручив управление наёмным служащим, Ольга продолжила сниматься. Однажды, подписав чек на покупку автомобиля, она получила звонок из банка: «Фрау Чехова, вас не затруднит подъехать к нам?» Оказалось, что на её счете всего... 30 франков! Всё остальное «сожрала» компания. Более того, за ней числился теперь долг в четверть миллиона рейхсмарок. Ольга запаниковала. Всё, что заработано за многие годы, развеялось как дым за несколько месяцев. Она не только банкрот, но ещё и должник. Продажа драгоценностей и недвижимости не дала нужной суммы. Всё пропало! И вдруг к Ольге наведался пожилой седой мужчина, представившийся как господин Штерн, шеф банкирского дома «Штерн» в Лейпциге. Думая, что это очередной кредитор, Ольга устало упала в кресло. «Я почитаю вас как женщину и артистку и не допущу, чтобы вы отчаялись, — заговорил Штерн, — вы должны без забот заниматься творчеством. Считайте весь свой долг погашенным. Вот соответствующая бумага». Прежде чем она успела прийти в себя, он поцеловал ей руку и ушёл. Это был один из тех редких порядочных мужчин, которые не стремились заполучить её любой ценой. Она всю жизнь была ему благодарна.
В 1933 году Гитлер становится рейхсканцлером Германии, а Геббельс — рейхсминистром народного просвещения и пропаганды.
...В тот день съёмка началась как обычно, в семь утра. Не успела Ольга отсняться в первой сцене, как её позвали к телефону. Режиссёр отпустил ведущую актрису с киностудии без лишних разговоров, несмотря на дорогостоящее съёмочное время. Как могло быть иначе — звонок был от «Самого»... Её усадили в машину и отвезли на приём. «Фрау Чехова, позвольте выразить вам своё восхищение», — встретил её комплиментами Гитлер. Она удивилась — ничего демонического сейчас не было в этом человеке. Он казался ОБЫЧНЫМ... Весь вечер фюрер оказывал ей знаки внимания, продемонстрировал даже свои акварели. Ольга посматривала на часы — в семь начинался спектакль, она должна была быть в театре. «Мы с вами ещё увидимся», — сказал на прощание рейхсканцлер. С тех пор приглашения на светские мероприятия, в которых участвовал фюрер, стали регулярными. Ольга познакомилась и подружилась с Евой Браун, Магдой Геббельс, Лени Рифеншталь и Энни Зоннерман, супругой Геринга. На многих мероприятиях ей одной была оказана «честь» сопровождать Гитлера. В 1936 году не без протекции высокого покровителя Чехова получила звание «государственной актрисы Германии». Её фильмы шли с бешеным успехом, её фото публиковали в газетах, а слухи о ней интересовали каждого жителя Германии. У Ольги, как и прежде, множество поклонников. Но счастлива ли она? В её жизни нет любви.
Чашка кофе.
На съёмках в Вене Ольга встретила мужчину, который настойчиво приглашал её поужинать. Из-за хандры от пребывания в чужом городе она согласилась. Марсель Робинс оказался промышленником, человеком незаурядным и обаятельным. Она понимала, что нравится Марселю и намерения у него достаточно серьёзные. Ольга всерьёз задумалась о замужестве, семье. Может, и неплохо, когда о тебе заботятся? Вдруг ей повезёт, и она не потеряет свободу, оказавшись замужем? Но на предложение руки и сердца Ольга ответила отказом. Марсель повторил попытку, и... она согласилась в надежде, что прошлое никогда не повторится. Её муж мил, любезен, внимателен. Он не похож на Мишу Чехова и никогда не будет обращаться с ней так, как он.
Какое-то время они жили отдельно. У неё съёмки в Берлине, у него в Брюсселе дела. Муж приезжал в Германию и был внимателен и заботлив. Но когда она переехала к нему, столкнулась со своим прошлым лицом к лицу. «Марсель, мне нужны деньги». — «Зачем? — его взгляд был холоден. — Разве ты не разменяла свои десять марок?» — «Этого же не хватит даже на парикмахера». — «На дешевого хватит», — отрезал муж. Ольга вздрогнула, как от удара. Тут же вошла служанка и доложила, что дочь Марселя от первого брака требует куклу. Он без разговоров выписал чек, оговорившись, что цена значения не имеет. Ольга была в смятении. То, что призошло дальше, заставило её ужаснуться. Марсель организовывает встречу с друзьями и приглашает супругу с собой, представляя её всем как жену. Компания отправляется в «заведение», где барышни определённого рода липнут к мужчинам. Марсель хохотал и не отказывал «девочкам» во внимании. Ольга подавлена — когда-то это всё она уже переживала. Она уехала домой одна, а муж продолжил веселиться. Покидая Брюссель, она надеялась, что всё образуется. Увы.
Развод был неминуем. Ольга клянётся себе, что это последний мужчина, которому она поверила. Видимо, её участь — быть одной. Впрочем, раз она так популярна у мужчин, пусть это приносит хотя бы материальную пользу...
Её влияние на фюрера становится огромным. Появляясь с ней в обществе, он демонстрировал её как роскошный трофей. Как-то актриса получила «подарок» от Гитлера — его фото с подписью «Фрау Ольге — откровенно восхищённый и удивлённый»... Рейхсканцлер благоволил к ней, несмотря на её отказы выступать по радио с патриотическими призывами. Что на самом деле связывало Чехову и Гитлера, так и осталось тайной: Ольга вела дневник, но была слишком умна, чтобы писать правду. Прекрасно осознавая опасность «высокого покровительства», актриса соблюдала осторожность днём и ночью.
Позже возникли слухи о её связях с советской разведкой. Дескать, у Чеховой была особая миссия: уничтожить Гитлера... (Так ли это на самом
деле, сейчас уже никто не скажет.) И вот уже Берлин, а вслед за столицей и вся Германия судачили о Чеховой, а на улицах люди плевали в лицо «русской шпионке, овладевшей их фюрером». Ей действительно было позволено слишком многое. Но она чувствовала, что кольцо вокруг неё сжимается. За ней теперь неотступно следили. Гиммлер неоднократно докладывал фюреру, что женщина, которой он так доверяет, крайне опасна. Но Гитлер не был склонен подозревать в чём-либо свою любимицу. Узнав, что документы на её арест подписаны, Чехова решилась на отчаянный шаг: позвонила Гиммлеру и попросила отсрочку до утра. Те, кто пришли её арестовать, застали актрису за кофе — она пила его в компании с Гитлером. Арест так и не состоялся. Из дневника Ольги Чеховой: «Я беру, фрау Чехова, над вами шефство, иначе Гиммлер упрячет вас в свои подвалы. Представляю, какое у него на вас досье», — сказал мне Адольф Гитлер».
Нераскрытая тайна.
В конце войны Ольгу Чехову вывезли в Советский Союз. Её подвергли допросам. Сын Берии Серго Гегечкори писал, что даже начальник контрразведки Абакумов не добился от неё признаний, о чём они беседовали с Гитлером, как проводили время наедине?.. В своём дневнике Ольга записала, что её держат в светлой просторной комнате и она ни в чём не нуждается — у неё есть цветы, конфеты и даже икра. Шёл первый послевоенный май, на допросы её возили по ночам...
В западной прессе вскоре написали, что Ольге Чеховой сам Сталин вручил орден Ленина. Это кажется невероятным, но ей позволили выехать в Германию. Вот что писал в своих воспоминаниях Серго Гегечкори: «Я знал о связи своего отца и Ольги Чеховой. Её помощь советской разведке сложно переоценить»... Сама Чехова всё отрицала, но сплетни преследовали её до конца жизни. Она вернулась в Берлин, снималась в кино, осуществила свою мечту — открыла компанию «Косметика Ольги Чеховой». Бренд пользовался популярностью.
Когда в авиакатастрофе погибла Ада, Ольга целиком посвятила себя внуку. Ещё она писала мемуары. Автобиографическую книгу Чеховой смели с прилавков мгновенно. В ней сплелись правда и вымысел, однако настоящая жизнь актрисы, с терзаниями, тайнами и неразделённой любовью, так и осталась загадкой...
Текст: Наталья Оленцова
