Сезария Эвора имела беспечное африканское детство на природе.Потом — любовь с музыкантом, концерты в кабаках и неизменный виски с сигарой. Под рюмочку-другую Сезария вещала посетителям забегаловок о тяжёлой жизни населения Островов Зеленого Мыса. Её песенные истории складывались в морны — народные баллады. Для жителей столицы островов — Минделу — она уже тогда была символом.
В конце восьмидесятых зрелую чернокожую Золушку заметил французский продюсер. И Эвора с аншлагом собрала парижскую «Олимпию». Французы влюбились в темнокожую грузную женщину специфической внешности с редким, красивым голосом...
Цезария не была похожа на французских шансонье. Её «саудаджи» — особенное словечко - нет ни в одном языке мира, помимо португальского и его диалектов. Одно маленькое красивое словечко переводится как «ощущение светлой тоски по родине». Ни один бразилец, португалец или обитатель бывшей колонии Кабо-Верде без «саудаджи» себя не мыслит.
Цезария не знает, как втолковать другим, что это такое. Единственный язык, которым она владеет, — креольский — чудаковатый диалект, сродный вместе с тем на все языки романской группы. На нём и пела.Под музыку, напоминающую мешанина шансонных традиций и босановы, босая Цезария выходила на крупные концертные площадки мира и рассказывала о своём народе.
Тоска по необъяснимому.
В портовом баре накурено и людно. На сцене босая темнокожая девочка поет о большой любви, о разлуке. Она верит, что однажды и к ней придет счастье, и не знает, что через четыре десятка лет ей, по-прежнему босоногой и верящей в него, будут хлопать в переполненных залах по всему миру…
Если бы не Сезария Эвора, бывшие Острова Зеленого Мыса (а сегодня — Республика Кабо-Верде) так бы и оставались строкой в учебниках истории и географии. И только редкие путешественники, любители забраться подальше от цивилизации, смогли бы рассказать о 18 островах в Атлантическом океане, недалеко от западного побережья Африки.
Но, выйдя на сцену, Сезария смогла рассказать нам, не видевшим тех краев, о своей родной земле, где ласковое солнце, весь день нагревавшее песок бесконечных пляжей, скатывается в огромный океан, где шелестит среди ветвей ветер, нашептывая влюбленным о скорой разлуке, и где поют женщины, чьи возлюбленные уже покинули родные края, надеясь отыскать лучшую жизнь. И песни о разлуке, о все еще возможном или уже несбыточном счастье, мелодии светлой грусти, укутанной в робкую надежду и разрывающую сердце тоску, уплывают за горизонт — тонкую линию между лазурным небом и бирюзовым океаном. Может, эти звуки преодолеют водную гладь и долетят к тем любимым, которые теперь далеко…
Морская быль.
Об этом женщины Кабо-Верде пели издавна, ведь они хорошо знали, что такое разлука. Еще в XVI веке португальцы высадились на островах, превратив их в свою колонию, и стали увозить невольников за Атлантику. В конце XIX века рабство на этих землях отменили, но это не слишком улучшило социальный статус местных жителей. Редкие дожди не позволяли заниматься сельским хозяйством, богатых залежей ископаемых тоже не находилось, власть на острове по-прежнему принадлежала португальцам. Все больше мужчин мечтали о лучшей жизни и садились на корабли, чтобы пересечь океан из чужих земель слать гроши, которые помогут спасти семью от голода. Все больше женщин оставались бедствовать со множеством детишек, по вечерам вглядываясь в горизонт и в песнях изливая тоску по любимым. Морны — так назвали эти музыкальные плачи — один из самых распространенных на острове жанров.
Мама Сезарии тоже не раз выпевала ветру печаль, когда в доме оставалась одна лепешка на шестерых детей. Эту грусть узнала и маленькая Сезария. Сначала когда в семилетнем возрасте потеряла отца, а после когда ее новой семьей стали такие же чумазые горемыки в детском доме — не в силах самостоятельно прокормить детей, мать отдала их в приют.
Девочка скучала по настоящей семье, но старалась не потерять надежду, что счастье однажды найдет ее.
«Я, наверное, родилась с таким хорошим настроением, — скажет она позже. — Я очень любила петь, и музыка помогала мне жить с улыбкой». Ее никто не учил нотной грамоте — впрочем, обычная тоже осталась для нее непостижимой: в Кабо-Верде времен ее детства было не до школ. Она так до конца жизни и останется необразованной, выучив лишь несколько простых фраз, чтобы подписывать открытки поклонникам: «От Сезарии с любовью».
В семилетнем возрасте Сезария потеряла отца, а вскоре и вовсе оказалась в детском приюте
Намного позже, став певицей мирового масштаба, она не покинет свою родину окончательно, станет помогать семьям бедняков и обитателям приютов, открывая сердце каждому, кто придет к ней со своей печалью. Но это все еще очень далеко, а пока у Эворы свои маленькие радости и беды. Чтобы заработать хоть немного на жизнь, она отправляется в портовую часть родного Минделу, где на побережье стоят трактиры.
К 1958 году здесь не сказать чтобы было идеальное место для жизни, но по сравнению с остальными городами более удачное. В порт прибывали корабли со всех сторон света, и соскучившиеся по суше моряки заходили в заведения пропустить рюмочку. Не все понимали, о чем поет 17-летняя девушка, ведь она знала только местное наречие — кабо-вердианский креольский, диалект португальского языка. Но простые парни слушали ее сердцем, ведь историю любви всегда поймет другой влюбленный, на каком бы языке она ни звучала.
Когда слова не важны.
«Музыка — это универсальное средство общения. Даже если ты не знаешь языка, ты все равно слушаешь ее и понимаешь. Люди говорят на языке ритмов».
«В нашем репертуаре в основном два известных кабо-вердианских стиля: морны и коладеры.Слушателю запоминаются больше морны — печальные песни-баллады о любви, о том, как кто-то грустит в разлуке. Есть еще коладеры — они носят критический, даже сатирический окрас. Быть может, кто-то сделал что-то не очень красивое или не очень правильное, а мы делаем из этого историю, превращаем в песню. Практически в каждом альбоме есть и морны, и коладеры».
У Сезарии за 24 года вышло 18 альбомов. Первый — Distino di belta — был записан еще в 1987 году, но широкой известности не получил. Последним стал сборник Nha Sentimento 2009 года. А 15-й по счету альбом, Voz de Amor, вышедший в 2003 году, в следующем принес исполнительнице премию «Грэмми».
А Сезария пела душой — к ней только пришло первое чувство, но не пришло долгожданное счастье. Красавец гитарист уехал с острова, как многие мужчины, в поисках лучшей доли. И Эвора умела рассказать со сцены от имени всех женщин, любящих и ждущих, и это трогало душу любого слушателя. Как и история сложной жизни в бедности — кому, как не простым морякам, понять, что такое «за душой ни гроша».
Но там же она приобрела привычку к алкоголю, которая останется с ней до 1994 года. «Музыка для посетителей была аккомпанементом к задушевной беседе под стаканчик грога. Меня угощали, и я втянулась. Казалось, что алкоголь спасает от тяжелых мыслей, — признавалась она. — Некоторое время я не могла выйти на сцену, не пригубив коньяка. К счастью, сумела победить эту зависимость и ничего крепче воды уже не употребляла».
Но это тоже произойдет позже, а пока Сезария оставалась в Минделу, пела для посетителей и пила с ними, слушая рассказы о дальних странах. Ее музыка стала появляться в эфире местного радио, ее имя уже знали соотечественники. Так прошло двадцать лет, но она не переставала верить, что однажды счастье придет к ней, настоящее, полноценное, и у нее появится возможность услышать аплодисменты не только посетителей баров.
«Вы будете удивлены, но я ожидала, что однажды со мной случится успех. Я пела в барах Минделу для многих иностранцев и видела, что им нравится моя музыка. Тогда подумала, что, если однажды поеду за границу, другим тоже придется по душе то, что я делаю. И как видите, оказалась права», — скажет она много лет спустя.
И добавит, что однажды кто-то из моряков подарил ей брелок в виде Эйфелевой башни. Тогда Эвора сказала себе, что однажды она обязательно отправится в Париж и своими глазами посмотрит на эту башню.
Лучше позже.
«Шарм Сезарии Эворы, ее насыщенный теплыми тонами голос, как и прежде, трогают нас». Французская газета La Vie
▪ 1993-й — триумф певицы во Франции. С аншлагами прошли первые концерты на главной площадке страны — «Олимпии».
▪ В 1995 году вышедший диск Cesaria во Франции становится «золотым», а в США — хитом продаж (150 тыс. экземпляров).
▪ Она исполнила танго для фильма Кустурицы «Андеграунд», незабываемо перепела Besame Mucho для «Больших ожиданий».
Но пока ее мечты о славе, легкие и сильные, как океанская волна, едва не разлетелись брызгами, ударившись о скалу реальности. В 1974 году подвластные Португалии Острова Зеленого Мыса наконец отважились осуществить давно вынашиваемый план: стать независимыми.
Режим был свергнут, соглашение о независимости подписано, но это не смогло сделать реальными лелеемые мечты о хорошей жизни. Положение обретшего независимость и переименованного в Республику Кабо-Верде государства стало еще хуже. Это почувствовала и Сезария: в порту швартовалось намного меньше кораблей, а жителям островов стало не до песен и веселья в кабаках. «Моя жизнь никогда не была спокойной. Музыка помогала мне зарабатывать на жизнь. И когда пение перестало приносить деньги, я перестала петь, — скажет она о том периоде. — Это были самые тяжелые годы. Я рада, что они остались позади и я снова смогла выйти на сцену». Это случилось лишь спустя 10 лет ее молчания и произошло благодаря друзьям. Жизнь в Кабо-Верде стала налаживаться, музыканты снова вернулись к творчеству, то и дело упрашивая Эвору сделать одолжение и записать дуэт. Один за другим эти дуэты стали началом нового этапа в ее жизни.
Соотечественники, обустраивавшие жизнь в Лиссабоне, не раз звали туда певицу. Там была большая кабо-вердианская диаспора, да и португальцы были готовы помочь жителям с Островов. И наконец она решается на поездку. Сезарии 46 лет, и она записывает первый альбом. Пока ее песни не выходят за пределы диаспоры, ее слушают тоскующие по дому и напевам родины соотечественники. Но в одном из ресторанов Эвору заметил француз с кабо-вердианскими корнями Хосе да Силва. Пораженный колоритом и красотой песен, он убедил Сезарию ехать с ним во Францию, чтобы добиться там успеха. Исполнительница недолго сомневалась, помня о давней мечте увидеть Эйфелеву башню.
Маленькие секреты.
Хосе не ошибся. В Париже Эвора записывает еще три альбома, и третий, Маг Azur (1991), пробивает этнический барьер и приносит ей звание «аристократки ресторанной музыки», как нарекла Сезарию местная пресса. Франция видит на сцене босую немолодую женщину, которая своими песнями переносит слушателей в совершенно другой мир. «Стиль морна соткался из всего того, что окружает нас на острове: море, любовь и тоска по чему-то необъяснимому», — рассказывает она о своей музыке и своей родине.
Ее хотят слышать во всех уголках Франции, Сезария отправляется в тур и каждый раз выходит на сцену молчаливая и босая. Она не ведет диалоги с публикой, не устраивает шоу и не обувается. Так рождаются первые мифы о том, что Эвора умышленно не общается с залом, чтобы зрителям не было сложно переключиться, когда она запоет на незнакомом языке. На деле же все было банальнее: с детства не обученной грамоте, Сезарии не давались языки.
«Когда пение перестало приносить деньги, я перестала петь. Это были самые тяжелые годы».
«А еще позже придумали миф, что я выступаю босиком, выражая солидарность с бедняками моей страны. Ничего подобного, я просто не люблю носить обувь. Столько лет я ходила босая, как большинство у нас на острове, и мне легче петь босиком», — расскажет она. Открытая и честная, она покоряла публику именно искренностью. «Думаю, это все потому, что я пою распахнутой душой», — улыбнется она, когда вышедший уже в следующем году альбом Miss Perfumado принесет ей мировое признание.
50-летняя певица, получившая прозвище Босоногая Дива, отправится с концертами по миру, и вскоре практически не останется уголков, где бы не звучали ее морны. Ее будут называть «чернокожей Эдит Пиаф» и «африканской Билли Холидей», но отношение к жизни у Сезарии останется таким же простым, как раньше. «Номер люкс, хороший повар и крепкий эспрессо — вот все, что мне надо», — расскажет она о своем райдере.
А еще — гладильная доска и утюг в номере, ведь собственноручно готовить костюм к выступлению останется ее неизменной традицией. Не стесняясь, она будет показывать журналистам ожоги на руках. «Я не избегаю работы, — повторяла она. — Слава не изменила мою жизнь. Задолго до того, как я стала известной, меня окружали разные люди — богатые и бедные, близкие и незнакомые. Я росла в бедности, ничего не имея за душой, и сейчас я продолжаю оставаться верной той себе, которой была. Сегодняшний успех не в силах меня изменить».
Она на самом деле практически не изменилась, оставив себе даже вредную привычку, приобретенную еще в молодости, — курение. Даже на концертах Эвора устраивала «минутку перекура», смачно затягиваясь просто на сцене, если позволяли обстоятельства. «Я люблю курить и ничего не могу с этим поделать. Один влиятельный человек как-то предложил мне дорогой «мерседес» только за то, что я откажусь от сигарет. Как видите, я по-прежнему курю», — смеялась она.
И была еще маленькая слабость, которую Сезария позволила себе, став успешной, — золотые украшения. Путешествуя по миру, она сторонилась больших торговых центров, пугаясь их роскоши, но обязательно заходила в небольшие ювелирные лавки. «Женщины Кабо-Верде, как и все женщины Африки, любят золото — и только его. Это деньги, которые всегда с собой. А бриллианты я не ношу, у нас они считаются потерянными деньгами, потому что их не продать», — объяснит она.
Много не надо.
Она не покупала себе особняки в других странах, с гастролей она неизменно возвращалась в Кабо-Верде, продолжая жить в том же доме, что и ее мать. «Это место навсегда осталось единственным прибежищем, куда я хочу возвращаться», — объясняла она. И во дворе этого дома всегда держали продукты, которые мог взять любой бедняк, нуждающийся в еде. Так же как зайти в ее дом и попросить о помощи.
«Много говорят, что я оплачиваю всю систему образования в Кабо-Верде, но это мало соответствует реальности, — отказывалась от лавров Эвора. — То, что я трачу на образование, не имеет национальной подоплеки. Я могу помочь конкретному ребенку, конкретной матери, у которой больно дитя и нужны лекарства, конкретному человеку, чей дом разрушила молния. За помощью обращаются многие. Да, для своей страны я самая известная и состоятельная, но то, что я делаю, делаю исключительно как частное лицо. Ах, вот еще что. Есть ассоциация, которая так и называется «Сезария». Она принадлежит мне самой и моему продюсеру Хосе да Силва. Мы систематически занимаемся тем, что помогаем талантливым ребятишкам развивать их музыкальные дарования. Это совершенно точечная поддержка маленьких талантов Кабо-Верде. Я не знаю, сколько именно таких детей, по точно не тысячи. Про мою поддержку образования на национальном уровне в Республике — это всего лишь красивый миф».Тем не менее эти мифы возникли не на пустом месте. Сезария на самом деле помогла огромному количеству кабовердианцев, и даже всей стране — благодаря ей о маленьком государстве, разбросанном по островам Атлантики, услышал весь мир.О своих возлюбленных она говорила немного, но всегда с трогательным смущением. «У меня есть трое детей от разных мужчин, но я никогда не была замужем. Сейчас меня окружают мои близкие — дети, внуки, кто-то из них остается со мной, кто-то навещает. Но именно это делает меня счастливой, большего от жизни мне не надо», — улыбалась пожилая женщина. И пела о тех простых вещах, которые делают счастливыми каждого и нас: «Чтобы родиться в твоем смехе, / Чтобы печалиться в твоем плаче, / Чтобы жить у тебя за плечом / И умереть на твоих руках».
Она ушла из жизни в декабре 2011 года, ей было 70 лет.
Незадолго до этого она говорила: «Дожив почти до 70, я понимаю, что у меня исполнились все мечты и новых уже нет. Я жду, когда Бог заберет меня и я скажу всем: «До свидания!»
